— Я бы не посмел.
Я направилась к выходу из конюшни, когда Кристиан меня окликнул. Я обернулась.
— Дети будут очень по вам скучать. Они будут расстроены, что вы уезжаете.
Я отвернулась, толкнула дверь.
— И я буду расстроен, — послышалось за спиной, когда я уже выходила.
Дверь захлопнулась, и я прижалась к ней спиной, пытаясь унять рвущуюся внутри бурю.
Следующие дни казались мне адом. Дети, словно почуяв мой отъезд, вели себя удивительно отлично. Глядя на их головки, склоненные над листами бумаги, пока они усердно выводили буквы, у меня сердце рвалось на части. Я полюбила их как родных. А теперь вынуждена оставить.
Через три дня после поездки в город пришло письмо. Роберт и Кристиан приглашались в суд. А с ними я как свидетель, который все и обнаружил. Пришлось ехать.
Судья строго смотрел на меня, когда я стояла на трибуне:
— Вы уверяете, госпожа Амалия Веруан, что эти письма, найденные вами, являются подлинными. Готовы вы дать клятву, что это не подделка и доказать это суду?
— Да, ваше милосердие.
— Тогда внесите чашу.
Я обернулась на Кристиана, который сидел в первом ряду лавок, и тихонько шепнула:
— Чашу?
— Да, чаша с магическим зельем правды. Ты опустишь туда руку, и если не получишь ожоги, значит ты не врала.
Я нервно сглотнула. Мне стало нехорошо. Ожоги? Я на такое не подписывалась!
Кристиан заметил мое смятение:
— Амалия, не бойся. Письма ведь настоящие.
— Как же тогда Фредерик Иветто прошел это испытание?
— Он просто не врал, — хмыкнул Крис. — Когда судья спросил его, подписаны ли эти бумаги Робертом, он сказал «да» и опустил руку в чашу. Магия не имеет разума, она увидела по факту правду, ведь рука моего отца ставила подпись. А то, что многие факты были утаяны… Никто об этом и не подозревал.
— Понятно.
В этот миг мне как раз поднесли большую чашу и поставили передо мной на трибуну. От синеватой жидкости исходил пар.
— Госпожа, — громогласно начал судья. — Клянетесь ли вы, что эти письма настоящие и написаны не вашей рукой и не рукой членов семьи Уортер?
— Клянусь, — резко выдохнула я и опустила руку в жуткую жидкость. Сердце готово было проломить грудную клетку, так быстро оно стучало. Я даже зажмурилась, ожидая боли…
Ничего не произошло. Я приоткрыла один глаз и посмотрела на руку, которая была в полном порядке.
— Письма подлинные, — объявил судья. — Клянетесь ли вы, что магиар Роберт Уортер действительно был не в себе все это время, а не притворялся больным или очарованным?
— Клянусь.
— И это правда. Суд удаляется на совещание.
Главные судья поднялся со своего места и четверо младших судей последовали за ним. Прислужник убрал чашу и подал мне полотенце, чтобы я могла вытереть руки.
— Все хорошо? — спросил Роберт, когда я села рядом. — Вы бледная.
— Отлично, — кивнула я. — Просто немного испугалась.
Мы прождали не менее часа, прежде чем судьи вернулись в зал.
— Суд постановил, что договор о продаже земли Уортер является недействительным.
Фредерик Иветто, который все это время находился на другом конце зала, метнул в нас полный ненависти взгляд. Я отвернулась.
— Границы владения Уортер будут восстановлены до прежних. А магира Иветто понесет наказание в виде штрафа за использование поддельных бумаг. Суд окончен, всем покинуть зал заседаний.
Уже у выхода мы пересеклись с магиаром Фрдериком. Он презрительно сморщился и прошипел:
— Вы за это поплатитесь. Я этого не забуду.
Смотрел он при этом на меня.
— Это угроза, магиар? — ледяным тоном спросил Кристиан.
Фредерик перевел взгляд на него:
— Я обращусь в суд и потребую наказать ваши горничную за то, что она уничтожила мою трость.
— Гувернантку, — поправил Крис. — И разве вы не приняли ту выплату, что я прислал?
Иветто фыркнул и отвернулся от нас, намереваясь продолжить путь.
— Фредерик, — позвал его Кристиан.
Тот остановился, но даже не повернулся.
— Мы знаем, что ты был любовником Нивеллы.
Магиар повернулся, на его лице было изумление.
— Ложь!
— Нет, и ты сам это знаешь. Дело времени доказать, что именно ты и подделал эти документы.
— Ты… да как ты смеешь? — возмутился он, но прозвучало это скомкано, неуверенно.
— Только представь, какой будет скандал. Тут уже штрафом не отделаться. Но я могу пойти на уступки и забыть об этом.
Я изумленно посмотрела на Кристина, впрочем, как и его отец.
— Чего ты хочешь? — процедил сосед.
— Мы забудем, замнем всю эту историю. Половина озера вновь наша, мы получили положенное. И я не стану копать дальше, если ты отпустишь Нору.