— Я убью это отродье! — словно выплюнула слова госпожа. — Не будет у него детей от меня! Никогда! Он заставил меня стать его, но детей не получит!
— Госпожа, одумайтесь! — взмолилась экономка. — Вы ведь не только ребенка сгубите, но и себя!
Тогда ей удалось отговорить Нивеллу от опрометчивого шага. Но попытки избавиться от ребенка на этом не закончились. Летисия знала, что госпожа заказывает тайно настойки, которые помогают избавиться от нежелательной беременности. Под покровом ночи ей приносили их служанки, которые и слова боялись сказать против жестокой госпоже, чтобы их не избили и не выгнали.
Магиар Роберт был словно слеп. Он продолжал осыпать жену вниманием и подарками, будто и не замечая ее ненависти к нему. Может так и было, может он был ослеплен своим обожанием, не замечал ничего…
Будущая Иллария крепко держалась за жизнь. Как бы ее мать не пыталась избавиться от плода, живот продолжал расти.
— Я ненавижу его, — сказала она как-то Летисии, когда та меняла постельное белье в ее спальне. — Я буду ненавидеть это гадкое отродье до конца своих дней.
— Что вы говорите, госпожа! — ахнула экономка. — Вы полюбите его, обещаю. Как только малыш родится, вы почувствуете к нему такую любовь, какую никогда и ни к кому не испытывали. Это я как мать вам говорю. Нет ничего крепче, чем материнская любовь.
Но Нивелла была верна данному слову. Как только Иллария родилась, госпожа сразу же приказала унести ее из своей спальни. Она отказалась даже посмотреть на девочку. Ни разу она не держала ее в руках, ни разу не кормила грудью, не баюкала, не утешала, не ласкала. Илли росла без материнской любви, но ей повезло, что отец в ней души не чаял.
Когда наступила вторая беременность, Нивелла вновь пыталась избавиться от ребенка. Она даже прыгнула как-то раз с крыши сарая, надеясь на выкидыш. Видимо, семя Уортеров было жуть каким живучим. Так появился на свет и Эстебан. К Кристану же, своему приемному сыну, она относилась в разы лучше, но лишь потому, что не обращала на него никакого внимания, держалась холодно и отстраненно. А вот родные дети получали от нее порции раздражения и агрессии регулярно.
Эстебан и Иллария боялись свою мать. Они старались держаться от не подальше, но, как и любой ребенок, продолжали ее любитья и ждали, что когда-нибудь она смягчится. Не дождались: Нивелла трагически погибла. Как это произошло, Летисия отказалась говорить. Дети были расстроены смертью матери, но держались довольно хорошо. До того момента, пока отец не ушел в себя. Вот тогда они и стали меняться на глазах, превращаясь в маленьких демонят.
— Это… ужасно, — только и смогла выдавить я. В горле встал ком, мешая нормально говорить.
Летисия покачала головой. Ее глаза были мокрыми.
— Я ведь действительно думала, что она полюбит их. Она ведь мать… Они ее детки… Бедные… Бедные малыши! Сколько несчастий выпало на их долю.
Она всхлипнула и прикрыла глаза рукой. Плечи ее задергались, но она не издавала больше ни звука. Я не стала вмешиваться, ничего говорить — дала время ей привести себя в чувства, выплакаться. Успокоившись, она посмотрела на меня:
— Я не думала, что вы здесь останетесь, госпожа Амалия. Семь! Семь гувернанток за полгода, это надо понимать! Все бежали, роняя туфли, потому что и пары дней не могли выдержать с ними. А еще приграничье…
— Приграничье? — не поняла ее я.
— Да, север Саргонды — приграничные земли, неужели вы забыли? Из-за этого соседства многие не желают тут жить.
— Какого соседства? — машинально переспросила я. Что я упустила в географии этого мира, о чем не знаю?
— Милая, ну вы как дитя. С Темными Землями, конечно же. Мы же живем у самой границы с территорией нечести, откуда вечно пытается что-то выползти. Молодые девушки боятся, в большинстве своем, жить здесь. Но вы достаточно смелы, раз все еще не уехали.
«Хорошо быть смелым, — подумала я. — Когда не знаешь, что нужно бояться.»
Я натянуто улыбнулась экономке. Мое упущение: Амалия должна была знать это.
— И еще, детка, не ходите в лес, особенно ночью. Это строго запрещено. Мало ли, кто может оттуда вылезти. Граница часто бывает нестабильна, особенно в последнее время.
Кажется, я даже шумно сглотнула, когда услышала.
— Х-хорошо, — кивнула я.
Наш разговор был окончен, и я отправилась к себе.
«Темные Земли? Вот тебе раз. Какие еще сюрпризы ждут меня здесь?»
Надо быть осторожнее, не шастать, где ни попадя. В лес не соваться. И будет все хорошо.
Наверное.
Кто ж тогда знал, что даже в поместье далеко не безопасно.
17
17
Я распахнула глаза, приподнялась в постели. В комнате было темно, значит, до утра еще далеко. Что же меня разбудило?
Прислушиваясь, я потянулась к прикроватному столику и зажгла свечу, что стояла на нем. Взяла подсвечник, осветила углы — ничего и никого.
Внезапно где-то за дверью, в коридоре, послышались жуткие звуки, и я наконец-то поняла, что именно меня разбудило. Леденящие душу вой и стоны раздавались где-то на этаже, заставляя кровь стынуть в жилах. Я почувствовала, как волоски встают дыбом на руках, спине, ногах. Я прижала одеяло к груди и застыла, скованная страхом.
Звуки стихли так же внезапно, как и появились. Еще некоторое время я вслушивалась, но, убедившись, что тихо, я затушила свечу и откинулась на подушку. Может мне просто показалось? Спросонок и не такое услышать можно.
С новой силой по коридору разнесся жуткий стон. Я вскочила из постели с сумасшедше стучащим сердцем. Накинула халат, что висел на спинке стула, и подошла к двери. Подошла к двери, стараясь не шуметь, и приложила ухо.
Тишина.
Я взяла свечу со столика, зажгла ее. Выглянула из-за двери в коридор. Я водила свечой, высвечивая углы и никого не находила. На этаже царил покой, словно и не было никакого шума.
Осторожно ступая я пошла по коридору, осматривая его. Когда была уже у дверей комнаты Летиссии, «нечто» завыло где-то за спиной. Я резко обернулась, ощущая, как душа уходит в пятки. Свеча от резкого движения потухла, и я едва сдержала испуганный вскрик. Желудок свело в узел, пока я всматривалась в темноту, где прятался неведомый противник. Когда зрение привыкло, я поняла, что нахожусь все еще одна в коридоре.
На ватных ногах я пошла обратно, пока не добралась до своей двери. Внутрь я буквально заскочила, громко захлопнув за собой дверь. Привалилась к стене, стараясь отдышаться. Что за чертовщина тут происходит?!
До самого рассвета я просидела на кровати, прислушиваясь к звукам в коридоре. Не было больше слышно ни стонов, ни воя, но я все равно не могла уже спать.
Утром, помятая и не выспавшаяся, я спустилась к завтраку. Доротея как раз накрывала на стол, когда я вошла в столовую.
— Доброе утро, — улыбнулась она мне.
— Доброе, — соврала я. — Дори, можно спросить тебя?
— Да, конечно, — девушка опустила поднос и внимательно посмотрела на меня.
— Ты ничего не слышала этой ночью?
— Нет, а должна была?
— Ну, я не знаю, возможно…
Я не стала говорить, что слышала потусторонний вой и стоны, вдруг меня сумасшедшей сочтут. Если слышала только я, как знать… Перемещение между мирами могло здорово сказаться на моем мозге.
Девушка пожала плечами:
— Я крепко сплю.
Она ушла на кухню, а я присела на свое место за столом. Спустя пару минут Диона привела детей. Иллария и Эстебан кивнули мне, приветствуя, и тоже сели за стол.
— Диона, — шепнула я девушке. — Подойди, прошу.
Она приблизилась ко мне и склонилась, готовая слушать.
— Ты ничего ночью не слышала? Никаких звуков?
— Вы про храп Летисии, госпожа? Она мне часто спать не дает, но, похоже, сегодня она не смогла меня разбудить.
— Нет-нет, не храп… что-то другое.
— О чем вы? — насторожилась девушка. — Что вы слышали?
Я замялась, думая, как лучше выразиться. Не найдя нужных слов, я сказала как есть: