Выбрать главу

Хоуксворт с незаинтересованным видом, как бы прогуливаясь, но тем не менее достаточно быстро пересекал площадь. Ему удалось пройти незамеченным мимо хохочущей компании щеголей, с которыми он был знаком, хотя и поверхностно.

Когда герцог был еще мальчишкой, его за храбрость и силу прозвали Хоуком (Хоук — ястреб (англ.). Но и когда он стал взрослым, прозвище сохранилось, может быть, потому, что он был силен, умел ходить совершенно бесшумно и считался очень опасным врагом.

На Пиренейском полуострове он не раз дрался врукопашную и побеждал. Но после того как его покинула Изабель, Хоуксворт обрел новое имя — Черный Герцог. Его безрассудные разгулы, истории с женщинами и дуэли сделали его почти легендарной личностью. И лишь Господь мог спасти человека, упомянувшего в присутствии герцога имя его жены.

— Прелестная штучка, а, Торрингтон? Конечно, если не считать хромоты, — донеслись до герцога слова бледнолицего юнца, обращавшегося к своему плотному, коренастому приятелю.

Другой щеголь из компании — с обширным животом, обтянутым цветастым красновато-коричневым жилетом, — покачал головой и хрипло расхохотался.

— Я лично не испытываю склонности к калекам, Эплгейт. У каждого свои предпочтения, не так ли?

Хоук нахмурился. Для женщины, обладающей таким тщеславием, как его жена, хромота должна быть чрезвычайно мучительной… и отнюдь не в физическом смысле. Если, конечно, это настоящая хромота… а в это Хоук как раз и не мог поверить ни на секунду. Он слишком хорошо знал, что Изабель способна на все — даже на то, чтобы симулировать уродство, — лишь бы добиться того, что она задумала.

Герцог уже дошел до проулка, в котором скрылась Изабель, и шагнул в его черный зев. Холодные клубы тумана коснулись лица Хоуксворта. Чертовски трудно будет отыскать ее здесь, но и ей нелегко придется. А она так близко… и он просто не может упустить ее еще раз.

А может быть, лучше позволить ей уйти, забыть обо всем и заняться разводом, как не раз уже советовали ему друзья?.. Видит Бог, у него достаточно свидетельств, чтобы начать дело о разводе в парламенте. И премьер-министр, лорд Ливерпуль, однажды весьма деликатно и осторожно намекал Хоуксворту на это.

Тогда он мог бы начать все сначала и найти женщину, с которой создал бы большую семью — предмет его мечтаний… Робби уже почти пять лет, и он отчаянно нуждается в братьях и сестрах, которые принесут тепло в его жизнь. Конечно, развод приведет к неизбежному скандалу, но Хоук прекрасно понимал, что это не слишком высокая цена за то, чтобы навсегда избавиться от Изабель.

Настоящей помехой разводу был Робби. Мужественный малыш отлично скрывал свою боль, но Хоук знал, что мальчик тоскует по матери.

Изабель всегда умно вела себя с ребенком, умела завоевать его внимание и любовь, хотя привозила ему из Лондона пустячные подарки. Она там бывала слишком часто… И даже сейчас, хотя прошло уже много времени, Робби помнил ее неземную красоту и ласку… ведь он был слишком мал, чтобы тогда, два года назад, увидеть ее жестокость. А Хоуксворт так и не решился сказать сыну правду, он сообщил мальчику, что его мать уехала к больному родственнику и обязательно вернется. Сердце герцога болезненно сжалось, когда он вспомнил заплаканное лицо сына… Мальчик не мог успокоиться, когда понял, что мама уехала, не попрощавшись с ним. Он каждое утро спрашивал, не вернется ли мама сегодня. Но постепенно стал задавать этот вопрос все реже и реже, хотя Хоуксворт прекрасно знал, что сын ни на минуту не забывает о матери. Просто чувствительный Робби понял, что своими вопросами он слишком тревожит отца…

Когда прошло три месяца, мальчик перестал постоянно прислушиваться к шагам на лестнице. Когда прошло полгода, он превратился в замкнутого человечка, совсем не похожего на беззаботного, веселого ребенка, каким был прежде…

Хоуксворт насторожился, уловив тихий звук где-то в темноте. Туман наползал на него, просачиваясь сквозь металлическую решетку, отделяющую тротуар от мостовой. Замерев на месте, герцог ждал, но ни один шорох не нарушал тишину. Выждав еще мгновение-другое, Хоук медленно двинулся вперед, осторожно пробираясь вдоль решетки. Он смачно выругался, когда его нога угодила в скользкую кучу гнилых овощных очистков и он едва не растянулся в грязи; к тому же он чуть не задохнулся от вони открытого сточного колодца.

«Да, — желчно подумал Хоуксворт, — все это, безусловно, служит к вящей славе столицы великой метрополии! Черт бы побрал эту темноту, которая помогала сбежать бессердечной сучке». Герцог вспомнил, что, когда он впервые увидел Изабель, она показалась ему необычайно изысканной…

Ее волосы пылали огнем вокруг прекрасного лица, на котором ярко светились странные, неотразимые аквамариновые глаза. Она сплела густую чувственную паутину, и Хоук — дурак из дураков! — попался в нее, позволил Изабель очаровать себя, поддаться ее магии. До него доходили слухи о ее беспорядочном прошлом, но он ничему не верил, полагая, что все это лишь злословие отвергнутых соперников.

Но очень скоро после свадьбы чары развеялись. Не прошло и нескольких недель, как Хоуксворт получил массу свидетельств жестокости и продажности Изабель. А потом она и вовсе перестала осторожничать…

И хотя в последующие три года Хоуксворт служил предметом всеобщих насмешек, он все еще хранил надежду, не в силах выбраться из сетей, опутавших его. Изабель играла его чувствами, возвращалась и тут же предавала, а потом просто бросила и его, и их сына.

Да, Изабель посмеялась над его любовью, надеждой и верой. Она почти погубила и сожгла его душу, оставила его на пепелище, и сейчас его одержимость Изабель угрожала уничтожить его рассудок…

Но теперь настало время платить по счетам, теперь конец всему этому кошмару. Хоук поклялся, что сегодня ночью он отыщет интриганку жену и раз и навсегда избавится от ее власти над ним.

Не важно, какой ценой.

Не важно, чего это будет стоить им обоим.

Глава 4

Александра не знала, куда она шла, но это и не имело значения. Главное — ее не отпускал страх, толкавший девушку вперед, в темноту. Страх вцепился в ее сердце, заставляя кровь бешено стучать в висках. При каждом шаге ее больную лодыжку пронизывала боль, она отчаянно взывала об отдыхе, но Александра продолжала идти, не осмеливаясь остановиться. Тот человек был слишком близко. Она это чувствовала.

В нескольких шагах от площади улочка сужалась настолько, что можно было дотронуться до стен домов на противоположной стороне, если хорошенько вытянуть руку. Проезжая часть ограничивалась с одной стороны металлической решеткой, с другой — кирпичной стеной. Воздух был насыщен вонью гниющих овощей и открытых сточных колодцев. Неожиданно у Александры подвернулась нога, и девушка чуть не упала, но успела опереться рукой о землю.

Поднявшись, Александра постояла немного, чтобы перевести дыхание. Она прищурилась, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть впереди, но клубы тумана, кружащиеся и перемещающиеся с места на место, не давали такой возможности. Девушка снова двинулась вперед, теперь она шла медленно и осторожно. Больную ногу то и дело сводила острая судорога.

Неожиданно в тишине узкой улочки послышался приглушенный звук удара. Александра замерла, прижавшись спиной к стене. Затаив дыхание, она ждала, что из тумана вот-вот появится высокая фигура… но вокруг никого не было.

Потом Александра ощутила какое-то движение возле своих ног. Посмотрев вниз, она увидела маленькую гибкую тень, скользнувшую мимо. Девушка чуть не рассмеялась вслух, обнаружив, что ее преследователем на этот раз оказался всего лишь кот. Она молча выбранила себя и, стараясь скрыть поглубже в душе страх, застыла, ожидая, когда ее сердце немного успокоится.

И тут она увидела его — так близко, что могла бы, протянув руку, коснуться его одежды… Он двигался совершенно бесшумно, заставляя клубы тумана расползаться в стороны длинными извилистыми языками. Задохнувшись, Александра изо всех сил прижалась спиной к острым кирпичам, молясь о том, чтобы он прошел, не заметив ее. В какой-то момент он едва не упал, наткнувшись на ту же самую кучу грязи, и девушка услышала, как он крепко выругался вполголоса. А потом тихо рассмеялся, когда черный кот доверительно подошел к нему и, мурлыча, потерся о его ногу.