- Да, но у меня всё равно ничего не получилось. И я не знаю почему. Вдруг у меня и завтра ничего не получится?
- Даша, Лугачёв он... немного изменённый.
- Что?
- Это случилось с ним до того, как он стал работать на нас. Я уверен, причина твой неудачи была именно в этом. А завтра у тебя всё получится.
Если он думал, что хоть на секунду её успокоил, то очень сильно ошибся. «Немного изменённый» - это очередной неизвестный Даше фактор. Очередная жирная клякса на карте минного поля. Сколько ещё тайн? Ей уже давно хватает по горло. Даже спрашивать больше ничего не хочется.
- Вячеслав Сергеевич... Я пойду к себе, можно? Я устала. Если надо будет, я потом позже...
- Конечно, иди. Постарайся отдохнуть. Если что понадобится, тебе принесут в номер.
Она направилась к выходу, открыла дверь.
- Даша...
Девушка обернулась.
- Ты же понимаешь, что надо удерживать Виктора от опрометчивых поступков?
Даша открыла рот и закрыла. Она ведь тоже кое-что утаила от своих соратников. Они по-прежнему не знают, чем опасен Виктор Николаевич в своём нынешнем состоянии. Да и какая разница? Завтра всё закончится. С непроницаемой улыбкой она кивнула Славе, давая понять, что это самой собой разумеется.
- Конечно, Вячеслав Сергеевич.
Шагнула выйти и... ударилась лицом прямо в торец раскрытой двери. Чёрт, он оказался не там, где она предполагала! И уже на выдохе Даша издала какой-то низкий стонущий рык. Хотела сдержаться, но потом всё равно заплакала. Не только от боли, но и от обиды - она, экстрасенс, который способен просканировать ближайшее пространство с точностью до миллиметра, умудрилась не заметить целую дверь!
Слава сочувственно прищёлкнул языком и взялся за трубку гостиничного телефона. Буквально через минуту в комнату принесли целое ведёрко льда. Мужчина усадил Дашу обратно в кресло, опустился перед ней и приложил к лицу пакет со льдом, замотанный в тонкое полотенце. Теперь, находясь в такой близи от него, она подумала, что его взгляд совсем не такой безразличный, как ей казалось раньше. В глубине серо-голубых глаз притаилось что-то такое, невысказанное, чего большие мальчики не любят показывать. Она ожидала, что он станет шутить по поводу коварных дверей и кое-чьих супер способностей. Воицкий обязательно стал бы. Да и кто бы упустил такую возможность? Но Слава почему-то даже не улыбался. И Даша сидела так, пока боль не превратилась в тянущее, покалывающее кожу онемение. Куда б ещё приложить этот пакет, чтобы охладить все тревожные мысли о завтрашнем дне?
- А что, если Румянцев мне не поверит? - прошептала она, глядя в глаза сидящему так близко мужчине. - А что, если Виктор Николаевич сделает что-нибудь ужасное, и всё испортит? Бросится на этого Румянцева с кулаками, или что-нибудь подобное. Я не смогу удерживать под контролем и того и другого... Это всё равно, что жонглировать... гранатами!
Она не хотела ответов. Ей нужно было всего лишь высказать это вслух. Мужчина отнял размякший от тепла свёрток и бросил его целиком обратно в ведёрко.
- Иди сюда, жонглёр ты мой.
Сам сел на кровать, и потянул её к себе на колени.
- Ты не должна этого делать. Сейчас ещё можно отказаться. Мы просто вернёмся к первоначальному плану. Но ведь можно и попробовать, понимаешь?
Одной рукой он обнял её за талию, устраивая поудобней, а другой огладил пострадавшую скулу. Но девушка сдержала невольное шипение. Пусть гладит, ничего. Её всё устраивает, и тяжесть его неосторожной руки, и жёсткость мышцы под майкой. Даша покорно застыла, будто боялась спугнуть такую экзотику, удачу натуралиста - неожиданную ласку от холодного и невозмутимого директора охранной фирмы. Сам факт, что она оказалась сидящей на коленях у Вячеслава Калинина, на время примирил её со всей дикой и грубой реальностью. Только бы чувствовать эти прикосновения. Только бы не оставаться наедине со своими страхами.
И всё вдруг отступило на задний план. Судьбы людей, оборотней, страшный человек с доброй фамилией «Румянцев», далёкие, но не менее страшные люди майора Титанина, похищенная девочка, её отец. Она с удивлением заметила, какое необычное и приятное тепло исходит от мужчины. И запах его туалетной воды... манящий и немного резкий, как чай с коньяком. Всё вместе так неожиданно, но в то же время естественно и правильно. Она, кажется, никогда не чувствовала ничего подобного. Слава прижал её к себе ещё крепче, сердце внутри затрепетало быстро и горячо. Нет, это не дружеский жест, не утешение, а что-то другое. То, для чего просто нужен был повод. И, если ради этого пришлось стукнуться разок, она не против.