- Куда? - спросил Слава.
- В Оленск... Дворец этой... Ассамблеи.
- Что произошло?
Даша рассказала, прерываясь, давясь воздухом, она всё ещё не могла отдышаться.
- Вот дерьмо! - выругался Калинин, и заговорил в трубку, - Рома, слышишь? Отбой, пусть ребята пока отходят... Нет, всё в силе, просто придётся перенести. Приезжай в гостиницу, если можешь. И ещё... нам нужен кто-нибудь, кто проведёт Дашу во Дворец Городской Ассамблеи.
Потом он договаривался с пилотом, потом звонил кому-то в «Кайман». События сегодняшнего дня развивались безо всякого логического сценария. Охотники припёрлись в Андару, чтобы подловить генерала, а он улетел в Оленск. Как чувствовал! Можно подумать, что всё закончилось? Нет, не закончилось, Даша не готова сдаваться. Она, как собака взявшая след, испытывала безотчётный азарт. Так бывает, волнуешься, медлишь, перед началом важной работы, а стоит начать, и будто течение подхватывает, придаёт сил. Неудача только подстегнула её, вскрыла резервы.
Чего не сказать о Викторе Николаевиче. Даша повернулась к нему и подумала, что надо бы его как-то поддержать. Выглядел он совсем неважно, прямо на глазах впадал в безысходность, как тонущее судно с пробоиной в полкормы уходит под воду - только с виду медленно, но в любой момент - бульк, и всё. Он явно не понимал, что происходит, кроме того, что план не удался, и страх за свою дочь разъедал его изнутри. Если бы Даша умела говорить с людьми, просто, без всякой Канвы, она бы попробовала его успокоить, убедить, что есть шанс. Но она не решалась, не знала, как начать, а в Канву лезть боялась. Сельчук смотрел прямо перед собой в пустоту, ноздри его раздувались, вены на висках вспухли. Кожа бледная, как тонкий слой краски на облупившейся иконе и покрыта мелкой испариной, пальцы себе комкает в исступлении. Человек на грани. В таком состоянии он мало чем будет полезен.
- Виктор Николаевич, - мягко сказала Даша, вытаскивая из сумочки бутылку воды, - вы хотели принять таблетки...
Ничего он, конечно, не хотел, но вкрадчивая интонация в сочетании с осторожной, тонкой работой в Канве заставила мужчину вздрогнуть, словно он только что проснулся.
- Да, да... конечно, - пробормотал он и полез в карман, зашуршал блистерами. Покорно взял у Даши воду и проглотил капсулу.
Она сразу заметила перемены в его ауре, свечение померкло, сполохи и разряды почти исчезли. Так он хоть никого не покалечит. Впрочем, если бы всё это обрушилось на Румянцева, никто бы не возражал. Но нет, не стоит желать генералу умереть от опухоли через пару лет, когда надо желать, чтобы он умер намного раньше.
Рома оказался рядом, как только они вышли на одной из гостиничных площадок, всучил им по бутерброду.
- Мои ребята на позиции, если вы не справитесь за два часа, мы начинаем штурм.
Он сейчас не сильно отличался от охранников гостиницы - пиджачок успел сменить на чёрную разгрузку, из левого кармана выглядывал толстый стебель передатчика. Всё правильно, он-то с этой самой «позиции» сюда и прискакал. Когда она случайно встретилась с ним глазами, она увидела в них неуместный, искрящий охотничий задор.
- Я справлюсь, - сказала Даша. Она и мысли не могла допустить, чтобы её участие оказалось напрасным.
- Справишься, или нет, но сегодня вся операция должна закончиться, - отрезал Рома. - А мне пора обратно в Семёновку.
- Я с вами, - откликнулся Сельчук. - Всё равно от меня в Оленске толку не будет. И не могу я... Здесь Аня. Я должен быть рядом.
Всё правильно, зачем ему в Оленск... Если в армейской части его все знают, и спокойно пропускают в любые кабинеты, то появление старого сослуживца во Дворце Ассамблеи, в разгар мероприятия сразу же вызовет у генерала подозрения. Конечно, пусть остаётся. Но злая, подспудная мысль твердила Даше совсем другое - он не верит тебе, не видит смысла тебе помогать! Потому и уходит.
Всё, чем он держится, это надежда на спасение его дочери, Анечки, позднего и такого любимого ребёнка. Штурм виделся ему единственно возможным, понятным решением. Да, это риск на грани отчаяния, но там он мог быть полезен, сделать хоть что-то, мог применить свои знания. Даша не сомневалась, что он сам не раз участвовал в вооружённых конфликтах, многое повидал. А вот чего он ещё не видел, так это чтобы мелкая соплячка сумела обмануть матёрого генерала. И явно не понимал, почему они потратили время на поездку в армейскую часть. После неудачи в комендатуре, полковник рассчитывал только на штурм, и на Лугачёва. На Дашу никто не рассчитывал кроме Славы.