- Это, блядь, папочка твой что ли? - успел ругнуться Дашин ухажёр. Видок у Славы был ещё тот - глаза сужены, губы твёрдо сомкнуты, не лицо, а кусок мрамора.
Братки ничуть не сопротивлялись, оценив расстановку сил, они организованно, и даже как-то привычно становились на колени, смыкали на бугристых затылках руки.
- А-а... чебурашки! - хихикала Даша. Она чувствовала подъём и лёгкость, не только выпивка, но и жадное, мужское внимание вскружили ей голову. Казалось, праздник только начинается.
- Ты что творишь, Белунина? - не выдержал Калинин, хватая её под локоть. - Совсем сумасшедшая!
- И справка есть! - кривлялась Даша. - Ай, больно, «папочка»!
- Давай, идём уже. Представление окончено. - Калинин, взъерошенный и злой, шутить не собирался.
Стемнело рано, окрестности дышали сумрачными испарениями. Площадка перед заведением вспахана мощными протекторами внедорожников. Даше казалось, что весь каймановский кордебалет пялился только на неё и, ох, какие пойдут шуточки. Калинин втолкнул девушку на переднее сиденье своего мерса и швырнул ей куртку. Аляска скользнула на заднее.
- Пусть она выйдет! - капризно воскликнула Даша. Ей вдруг захотелось остаться наедине со Славой, как тогда, в Андаре, и без двуликой, свидетельницы её загула. - Пусть берёт шкоду.
- Филин поедет на вашем обмылке. Если влезет. А хакиб останется.
- Пусть она выйдет, ну, правда, - уже спокойно попыталась говорить Даша. - Я ж не ведьма, я тебя не заколдую.
- А вот тут мы как раз и не знаем.
- О, конечно! Пускай эта сука тут уши распускает!
Слава скривился и покачал головой. Что ж, Аляска останется. Машина тронулась. Дашина радость исчезла внезапно, как воришка до прихода хозяина, и обида вернулась на своё законное место. Она поняла, что выскажет сейчас Калинину всё.
- Ах, да! Без хакиба вы теперь и подойти ко мне боитесь! Все вы трусы... Ну и ладно! И катись ко всем чертям! Я такая, какая есть! Я вам такая нужна, правда ведь? А что мне нужно - никого не волнует! Если б я могла, я бы стала нормальной... Но я ничего не могу поделать! Этот чёртов сонар в моей голове! Я не могу просто взять и выключить его!
- Даша, вы меня с работы выдернули. И я не собираюсь тут с тобой...
- Ну, тогда всё понятно! Тогда я вообще молчу. И вообще никогда...! Всё... - она пыталась куртку на себе застегнуть, но у неё не получалось, она исступлённо дёргала ремень безопасности, пытаясь его ослабить. Ей не было холодно, она сама не понимала, зачем это делает. Слава протянул руку и помог ей - отстегнул ремень и придержал его, пока она не закончит. Он почти не смотрел на неё, но, вроде бы, уже не злился.
- Послушай, проблема не в тебе, а во мне. Сотни людей зависят от моих решений, от того, насколько быстро и чётко я действую, насколько хорошо просчитываю ситуацию. Я не вправе позволить себе ничего, что может даже косвенно повлиять на мою способность к здравому мышлению. Я не вправе позволить себе алкоголь, наркотики, азартные игры и тем более...
- Девушку с сонаром в голове, ага.
- Даша, ты устала...
- Нет, ты мне скажи, Славушка, скажи... Можешь ты себе позволить такую девушку, или нет?
- Ну, хватит, возьми себя в руки. Сейчас наговоришь, потом будет стыдно.
- Я... я тебя люблю, Калинин! А ты меня использовал! Кому должно быть стыдно? - Даша сама не поняла, как сказала это. И вдруг испытала облегчение, осознав в один миг и свою любовь, и даже то, насколько далека от жизни любая надежда на взаимность.
- Ну, прости, Даша. Прости, девочка. - Слава помолчал, а потом, будто справившись со слабостью, продолжил: - Ты очень молодая, совсем юная... Я помню себя в этом возрасте, так легко увлечься, эмоции на пределе, сегодня хочется одно, а завтра передумал...
- Короче... я для тебя слишком молода?
- У меня ещё ни разу не было отношений с такой разницей в возрасте.
- Отношений с «такой разницей» не бывают! Отношения бывают с людьми!
- Но... твоя молодость в сочетании с твоими способностями. Сама должна понимать, какой это риск. Даже оставаться с тобой наедине.
- Я никогда не сделаю ничего подобного! Поверь!