- Даша, ты как? Что-то болит?
Почувствовав ладонь на своём лице, девушка подняла глаза. Перед ней стоял Калинин, он щурился, пытаясь скрыть своё волнение, пытаясь удерживать маску спокойствия. И у него не получалось.
- Соломон? - выдохнула девушка. Про Хустова она не хотела спрашивать, боялась даже смотреть в ту сторону, откуда раздавались Мишины стоны и завывания.
- Соломона повезли в больницу, с ним всё будет хорошо. Идём... нам лучше поскорей уехать. Скоро здесь будет милиция и толпа репортёров. Не нужно, чтобы они о тебе знали.
Он мягко увлёк её за собой, усадил в тёплое нутро чьей-то машины. И всё-таки она обернулась, посмотрела туда, где между старой ладой и брошеной тойотой лежал Артём. Как раз в тот момент мужчины пытались отцепить от него Михаила. Наконец, им это удалось, и его, яростно, но молча сопротивлявшегося, запихнули в другую машину.
Когда они все выгрузились на Дамировской, Миша больше не пытался вырваться. Его провели в гостиную и усадили, вокруг топтались бойцы, не зная, что ещё можно сделать. Воицкий содрогался в беззвучных рыданиях, лицо превратилось в тёмную искривлённую маску боли. Никто не решался с ним говорить, да он бы и не услышал. Его шатало, он то откидывался на спинку дивана, то сгибался, как будто получил удар в живот.
Разбуженная шумом тайская домработница показалась в дверях, и с испугом уставилась на своего хозяина, так и не завязав пояс халата. Мужчины, раза в два выше её ростом, выглядели так же растерянно. Они ничего не могли больше сделать, кроме как беспомощно наблюдать за его мучениями. Хорошо, что они не знали, как это выглядит в Канве - Мишина аура быстро закручивалась синей воронкой, набирала обороты. Этот синий смерч полыхал яростью и пожирал сам себя.
Когда приехал Валентин Бай, Даша почему-то испытала облегчение. Может быть потому, что икер не просил объяснений, а сразу, с порога принялся раздавать указания. Часть людей он отправил на кухню, быстро переговорил с Пен Чан по-английски, вверив их её заботам. Оставил Дашу, Славу и Алекса, своего водителя. Вместе они взялись за Михаила. Первым делом сняли с него грязную, окровавленную одежду, и застелили диван, пока он весь не испачкался. Миша отталкивал от себя чужие руки, плохо понимая, что от него хотят. Но, следуя примеру Валентина, мужчины проявили настойчивость. Заставили Мишу выпить две стопки коньяку, и, как только он откашлялся, уложили. Валентин сел рядом с другом, и положил руку на его предплечье, не то успокаивая, не то удерживая.
Даша застыла, присев на краешек кресла, она обратилась в интерес и внимание. Ведь самое основное икер успевал проделать в Канве. Действуя умело и деликатно, он вытягивал из Мишиной ауры какие-то страшные жгучие нити. Она бы так не смогла. Когда икер поднялся, ободрив своих помощников улыбкой, Воицкий уже спал.
На просторной кухне в этот поздний вечер оказалось непривычно тесно. Горячие чашки передавали друг другу без лишнего шума. Слава негромко переговаривался со своими подчинёнными, обсуждая необходимые меры. Даша пыталась слушать, но незаметно для себя то и дело соскальзывала в Канву. Лица отдалялись, а голос Калинина превращался в образы. Злость и решимость проступали в нём очень чётко. И ещё сильней - чувство вины.
Обстоятельства
Теперь в этом домике кукла Аглая,
Но кукла Аглая - она не живая!
Она не живая, в ней сердце не бьётся,
Она не поёт, не шалит, не смеётся!
К. Чуковский
Тот факт, что бывшее спортивное училище превратилось в «бизнес центр», как раз-таки Дашу не удивлял. Было бы странно, если бы всё это советское помпезное убранство не сумели применить в коммерческих целях. Да и менять-то почти ничего не пришлось, понавесили латунных табличек с названиями компаний и фирм - и в добрый путь. Спортивная символика пришлась очень кстати, фигуры атлетов, стоящие в нишах, обещали надёжность и стабильность, широкая парадная лестница вела, кажется, прямиком к триумфу. И в конце рабочего дня вестибюль заполнялся уставшими, но довольными собой и зарплатой клерками. Многие задерживались в чистенькой кафешке, чтобы утолить голод. Кафешка располагалась прямо в вестибюле, отгородившись стеклом, и Даша сидела в глубине, за дальним столиком, ожидая свой заказ. На подвешенном к потолку телевизоре мелькали кадры, звучала музыка. Даша попсу не очень любила, гораздо чаще, чем на экран, она поглядывала на вход. Может она поймает момент, когда появится Рома Лугачёв. Они договорились на шесть, но Даша спустилась из офиса немного раньше, чтобы успеть занять любимый столик.