- А знаешь что... - Воицкий наклонился, и от него повеяло будоражащей смесью алкоголя и мужского аромата. - У меня ведь для тебя есть подарок. Идём за мной.
Даша последовала за Михаилом, сохраняя самый безразличный вид из всех, что имелись в запасе. Они поднялись по широкой деревянной лестнице, прошли мимо бильярдной, где Соломон в полном одиночестве смотрел комедию на большом экране. Хорошо, хоть он ещё не уехал домой, присутствие угрюмого молчуна её успокаивало.
Не зная, чего ожидать от Михаила, она чувствовала себя, как партизанка в тылу врагов. Но любопытство пересилило и совершенно захватило девушку, когда он пригласил её в свой кабинет. Впервые. Тут горел лишь один напольный торшер, да слабо мерцал экран ноутбука на огромном массивном столе старинной работы. Дождь лупил в высокое окно, и уличные тени бесновались снаружи. Стена, занятая книгами, утопала в темноте, а на другую, увешанную портретами, падало немного света, и Даша разглядывала незнакомые, но чем-то неуловимо схожие лица.
Михаил гремел ящиками стола, пока не нашёл, что искал. В руки девушки лёг прямоугольный предмет, завёрнутый в простую почтовую бумагу. Даша с замиранием сердца ощутила до боли знакомую тяжесть... Она медленно развернула пакет. Тёмно-синяя жёсткая обложка с металлическими уголками. Её семейный альбом.
- Я хотел дождаться Нового Года, но потом подумал, почему не сегодня? К сожалению, больше мне ничего пока не удалось найти, ведь всё, что не продали, попросту выбросили...
Даша перевернула несколько страниц - фотографии располагались в привычном порядке, точнее безо всякого порядка вовсе... Вот папа улыбается, жмурясь от яркого курортного солнца, а вот мама с бабушкой сидят дома за кухонным столом. А вот она сама... Толстая трёхлетняя девочка.
Даша когда-то обещала родителям всё рассортировать по датам, но даже не начинала. Страшно подумать, сколько всего она им пообещала и не выполнила. Глупая, беспечная школьница... Та жизнь канула, словно в бездну, и Даша порой сомневалась, была у неё семья или нет? Теперь у неё есть доказательство, что они ей не приснились. Теперь она не будет переживать, что их лица сотрутся из её памяти. Что-то мягко легло на душу, объяло теплом, словно близкое пламя камина...
- Хочешь, можешь рамки заказать и повесить в своей комнате... Агхм... Хм...
Михаил одной рукой погладил по спине прижавшуюся к нему девушку, а другой - медленно сдвинул угол альбома, ткнувший его куда-то под рёбра.
Кайман и другие ящеры
Усмехнулся Крокодил
И беднягу проглотил,
Проглотил с сапогами и шашкою.
К. Чуковский
Отгородившись от всего остального мира, тесно прижались друг к другу хмурые пятиэтажки. С неба падали крупные снежинки, опускались на дно старого дворика, словно в корзину для сбора хлопка. Детская площадка давно потонула в снегу, и в нём копошилась крикливая мелкота. «Кррак... кррак» - скрипели под Дашей обледеневшие качели. Своё новенькое бежевое пальто она подвернула, чтобы не пачкать, а джинсы мало спасали от холода. Она смотрела вверх, провожала исчезающие в сумерках голые ветви деревьев, в воздухе мелькали крохотные кристаллики льда. Тут и там загорались светом окна, из открытых форточек сочился паром тёплый воздух, а на некоторых висели пакеты со снедью. Время от времени кто-то кричал с балкона: «Серёжа! Давай домой!»
Дети катали снеговики, лепили брустверы, ссорились из-за санок, их мамы искали потерянные варежки. Даша мотала ногами, стучала друг об друга сапожками, пытаясь согреться. Зачем она только вырядилась в эти тонкие облегающие джинсы? Ради кого?
Она повернула голову влево, в сторону пристройки, загороженной дорогими новомодными внедорожниками. Там несколько этажей жилого дома занимала охранная фирма «Кайман», директором которой являлся Вячеслав Калинин. Кроме своей прямой деятельности, а, возможно, и в большей степени, сотрудники фирмы охотились на оборотней. О чём, конечно, соседствующие жильцы не догадывались.
Кто-то курил на крыльце. Отсюда не видно. Скорей всего - дежурный. Ну, точно не Калинин, он, если и курит, то скрывает это. Даша подумывала, не пора ли вернуться? Но потом решила подождать ещё немного, не выставлять себя нетерпеливым ребёнком.