Дальнейшие расспросы и просьбы ничего не дали. Даша поразилась в очередной раз особому непробиваемому менталитету охранников в подобных учреждениях. Они пальцем не пошевелят, чтобы воспрепятствовать настоящим нарушителям, зато портят жизнь всем остальным.
Ей, конечно, не составило бы труда попасть на территорию. Она внимательно всматривалась в интернатские окна, прикидывая, как искать Леру и при этом не попадаться на глаза всем подряд. И вдруг поняла, что ни за что не сможет войти в это казённое бездушное здание по своей воле. Слишком свежи в памяти слова заведующей о перспективах постоянного там проживания. Кажется, стоит оказаться внутри этих миленьких лиловых стен, и её оттуда больше не выпустят.
После многочисленных напрасных усилий Дашин порыв немного ослаб, потом работа закрутила, сил ни на что не осталось. И, если подумать обо всём спокойно, раз уж её бывшую сокамерницу выписали, то ничего серьёзного ей в ближайшем будущем не грозит. Лерка сама говорила, что в интернате намного лучше, а в больничку отправляют только за тяжёлые провинности. Закрывая воспитанников в психушке, интернат пытался бороться с побегами и бродяжничеством. Такие лечебные «путёвки» Лерка получала не единожды, всегда «за дело», и уж точно понимала, на что шла. Судя по тому, что последний раз она была замечена в подземном переходе, то чихать Лерка хотела на такие наказания. Что ж, её дело. Даша на некоторое время перестала вспоминать о подруге по несчастью. Вот так, наверное, люди и находят себе оправдания, чтобы отвернуться и пойти дальше.
О ней тоже забыли после смерти родителей. Да и рассчитывать особо ни на кого не приходилось. У папы было больше завистников, чем друзей, у мамы после смерти бабушки никого не осталось из родственников. Они потому и пошли на усыновление - чтобы Дашу не бросать одну. По злой иронии случилось то, чего они больше всего боялись. И за всё время, что она провела в психушке, некому было даже проведать её. Пара передачек и никаких вестей. Наверное, все считали, что врачи позаботятся о ней лучше. Люди способны убедить себя в чём угодно, если хотят.
Может быть, кто-то и пытался к ней пробиться, но Елена Игнатьевна мало кому по зубам. Даша вон с наглой дежурной - и то справиться не может. Перед Воицким та бы давно уже хвостиком виляла.
Ещё минут десять девушка лежала, распластавшись на мягкой постели и надеясь, что снова уснёт, и мысли о подруге покинут её естественным образом. Не сработало. Она вздохнула, свесилась вниз и подняла с пола телефон. Надо попробовать ещё раз. Если снова не получится, то придётся просить Воицкого.
На том конце ей ответил незнакомый женский голос.
- А, Лерка... Так она вчера опять сбежала.
- То есть, как опять?
- А вы кто? Из этих, из волонтёров? Да не волнуйтесь, объявится. Её уже и милиция не ищет, какой смысл? Через неделю ровно сама возвращается.
- А может она... - начала было Даша. Она хотела сказать, что видела месяц назад Леру в переходе, но вовремя прикусила язык.
- Через неделю, говорю, звоните, вернётся. Ну, хотите, сами ищите. Знаете, сколько у нас таких бегунков? Только учтите, у нас машины нет за ней ехать. Да и милиция вам тоже никого не пришлёт, так что везите сами.
Завершив кое-как разговор, Даша отключилась и облегчённо выдохнула. Плохо, конечно, что Лера взялась за старое, но хорошо, что Даша теперь с чистой совестью может задвинуть мысли о ней в дальний ящик. Ведь невозможно помочь человеку, если не знаешь, где его искать, верно? Разве что попробовать... Нет, это глупо. Но она ведь не успокоится, если не сделает этого.
Через сорок минут Даша стояла возле подземного перехода на углу Армянской и Кирова. Вниз по ступенькам стекал ручеёк не-пойми-чего. Счастливые обладатели работы в центре уверенно следовали своим привычным утренним маршрутом. Нужный киоск оказался закрыт. Но у Даши выходной и нет ни одной отговорки, чтобы не подождать. Она проторчала там в общей сложности целый час. Сначала внизу, потом поднялась наверх, походила вдоль парапета, засунув руки в карманы. Там у неё уже скопились сокровища - дорогой мобильник, ключи от дома, стойкая помада в тяжёлом футляре, ну и пара мятых визиток. А со вчерашнего дня к ним подселился раскладной нож, полученный в подарок от Калинина. Маленький, изящный, красивый, с удобной клипсой. Настоящая вещь. Калинин сказал, что это, конечно, не оружие, но показал ей несколько ударов и научил правильно держать рукоять. Теперь у неё появился новый повод приезжать в «Кайман». Почему бы не сегодня? День обещал быть прекрасным, чистое небо отражалось в зеркальной глади гостиницы «Esiley», реклама на щите гарантировала своим адептам свежее дыхание. И тут она узнала его. Одет он был иначе, и грубая черная шапочка сползала почти на глаза. Даша последовала за парнем и оказалась права - он открывал киоск с аудиокассетами.