- А... красавчик с понтиаком? - усмехнулась Титова, выдавая сомнение по факту их родства.
Повисла неловкая пауза. Даша вытащила визитку и протянула девушке.
- Вот. Если тебе что-нибудь понадобится, звони.
Лерка взяла карточку и спрятала в карман. Она вдруг сникла и посерьёзнела. Даша и сама чувствовала себя не в своей тарелке. А что ещё она должна сделать? Предложить ей денег? Но ведь сказала же, если что понадобится, пусть звонит.
- Может, тебе телефон нужен? - опомнилась Даша. - Хочешь, я тебе привезу?
- У меня есть. Прятать приходится, чтоб в Астаховке не отобрали.
Они снова замолчали. Странно, что так складывается. Даша всю жизнь чувствовала особое к себе отношение - сначала любимый и единственный ребёнок в семье, потом Даня окружал её заботой. Конечно, её судьба совершила трагический скачок, но по большому счёту всё вернулось в привычное русло, с той разницей, что теперь о ней заботился Михаил. И пусть его мотивы не слишком бескорыстны, но всё-таки её положение несравнимо лучше Леркиного. А ведь та ничуть не глупее, а в чём-то мудрее её самой. И, в отличие от Даши, пока не утратила искренних чувств, судя по ауре.
- А помнишь, - оживилась Титова, - того мужика, крутого, который к тебе приходил? Олега Леонидовича? Ну, следователя?
У Даши за последнее время сильно сместились понятия о «крутых мужиках», поэтому тот потёртый дяденька не сразу ей вспомнился.
- И?
- Он к нам в Астаховку приезжал. И про тебя помнит. Он же сейчас это дело ведёт.
- Какое дело? Что ему ещё надо?
- Так ты не знаешь... Игнатьевну убили.
- Убили? Заведующую?
Кажется, скамейка под ней покачнулась, потому что Даша испытала острую необходимость вцепиться во влажную шершавую доску.
- Ага, - Титова сделала большие глаза. - Уже месяц как! Прям горло вырвали... Кровищи было! Одни говорят, что наши с ней поквитались... А другие - что Фомин.
- Какой Фомин? - на автомате переспросила Даша.
- Ну, директор Астаховки. Они же в криминале крепко оба завязаны. Говорят, она его сдала милиции, а он её заказал в отместку. Но там всё мутно. Слушай, у нас столько всего поменялось... Половину уволили, бардак вообще! Зато хоть нас никто не трогает...
Звук её голоса отдавался лишь эхом в Дашиной голове. Все пять чувств на миг приглушились, позволяя мозгу интенсивно работать, строить предположения и тут же их разрушать, чтобы на их руинах воздвигнуть новые. Свою самую первую догадку Даша попыталась снести до основания, как слишком очевидную, но та держалась прочно. И с каждой секундой казалась ещё вероятней, обрастая новыми доводами.
- Лерка, извини, мне пора... Извини. Чёрт, чёрт. Мне надо идти!
Даша вскочила, забыв пакет с альбомами, и понеслась в сторону проспекта.
В дом она ворвалась, словно торнадо. Не вытерев ноги, пятная капризные деревянные полы, сразу в гостиную - никого, потом взбежала наверх.
- Миша!
Всю дорогу она пыталась ему дозвониться. Но его телефон не отвечал. Звонила Любе, звонила Илье - тот сказал, что после встречи в «Мобиселле» Воицкий не стал возвращаться в офис. Теперь они с Соломоном могли быть где угодно, Даша пожалела, что не выспросила, куда они поедут.
Один раз набрала Славу, но его телефон лишь принял снисходительно Дашино нервное голосовое сообщение. Кому ещё? Валиного номера у неё не было, как и номера Лугачёва... Абрам Петрович... Да что он сможет сделать сейчас?
Девушка проверила кабинет и бильярдную - пусто. На кухне она снова наткнулась на рубашку. Почему она ещё здесь? Когда девушка распахнула дверь Мишиной спальни, кислый запах ударил ей в нос, а на кровати испуганно дёрнулся тощий голый зад. Его владелец повернулось к ней лицом, очаровательным в своём негодовании.
- Что за хуйня? - выдал сонный прелестник хриплым голосом. А ночью он звучал потоньше.
- Ты почему ещё тут?
- А ты вообще кто такая? Эй, это моя рубашка...
- Где Миша?
- Да чтоб я знал. Свалил, наверное, пока я спал. Кончай глазеть и дверь закрой.
- Ты лучше рот закрой, - прошипела Белунина и швырнула ему рубашку. - И выметайся.
Юноша фыркнул и снова улёгся. Похоже, с бодуна у него напрочь отказало чувство самосохранения. Идиот. Для него же лучше быть подальше отсюда. И от неё в особенности. Рядом с ней теперь небезопасно.