Darya: - Ага. Я два года подряд смеялась. Это сарказм.
Brooklyn: - Наверное, про дружбу я поторопился. Тогда так: «день без ссор - крепкий сон».
Darya: - Уже лучше. Ладно, мне пора. Помни про яйца.
Любимое Мишино кресло мягко приняло её, когда она рывком откинулась назад. В пальцах подёргивалась прихваченная со стола ручка. Что-то девушку испугало, что-то в самой себе. Она закрыла глаза и прислушалась к тем чувствам, что накатывали одно за другим, как волны. Привычные сожаления, тоска и горечь утраты - всегда появлялись вместе с мыслями о брате. Но ещё там была какая-то неправильная, запретная радость, тепло и трепет.
А где же самое главное? Она давно боялась себе признаться, но что-то странное произошло с её ненавистью. Притупилась, наверное, поблёкла, как стеклышко в морской воде, а сколы сгладились.
На чаше весов
Мы врага бы
На рога бы.
Только шкура дорога,
И рога нынче тоже
не дёшевы...
К. Чуковский
Так, незаметно, лето подошло к концу. В августе всегда найдётся повод для грусти. Да хотя бы тот факт, что Даша снова не съездила на отдых. И сирень, та, что прячется в их саду, уже давно отцвела... и ни разу не нашлось минутки, чтобы на неё посмотреть. Почему-то она вспоминала об этом, только торопясь в офис.
А там голова пухнет, сколькому надо учиться, выполнять бесконечные поручения. Домой приходишь, хочется только одного - запереться на чердаке. Потом новое утро, торопливые сборы, то одно забыла, то другое. А ещё Воицкий сразу орать начинает по любому поводу. Тайка не те брюки ему погладила - орёт! Даша ещё не вышла из ванной - снова орёт! Ключи от машины найти не может - орёт, аж заходится! Но тут понятно, почему - знает, что диверсия. От его грозного рыка уже амуры с потолков отваливаются.
Но по выходным в доме царит необычный для городской черты покой. Тишь да гладь. Только чирикнет за окном воробей, да скрипнет половица. Одним словом - воскресное утро.
И самое главное, никаких звонков, переговоров, приветствий, офисных шуток и прочей возни. Так хорошо, что можно умереть и не заметить. Тот момент, когда остро чувствуешь себя дома. Если б ещё не запах средства, которым тайка натёрла мебель в кабинете Воицкого... Этот аромат, наверное, убил всех тараканов в округе. Миша вряд ли обрадуется, когда вернётся. А кстати когда? Девушка выпростала руку из-под одеяла, чтобы поймать пасущийся на полу мобильный. Отловила, потыкала пальцем в поисках полученных сообщений. Ага.
«будем 11:45 привезём пиццу»
«Будем» - значит с Артёмом. Носятся вдвоём по всему городу. Девушка давно перестала следить за перемещениями своего опекуна. Появляется в офисе в самое неожиданное время и снова исчезает. И всегда с ним рядом Хустов! Журналиста отныне посвящали во все дела, звали туда, куда не звали Дашу. То в «Кайман» поедут, то в РУДК их ждут, понимаете ли... А то с Лугачёвым закроются в переговорной.
Дашу слегка отодвинули. Может, Воицкий боялся, что она помешает их с Артёмом счастью? Ну, хоть мальчиков не водит. Это плюс. Реже ночует дома - это минус... Да нет, тоже вполне себе плюс! Можно проваляться в тишине до самого обеда. Даша потянулась. Лепота.
А всё-таки интересно, сколько продлится эта идиллия между Мишей и Артёмом? Раньше Воицкий очень просто определял, когда пора заканчивать отношения. Ровно в тот момент, когда пропадало желание купить своему «другу» очередной презент. Но с Артёмом всё иначе. Чтобы сделать журналисту подарок Мише приходилось изрядно напрячься, придумывая хоть какой-нибудь повод. Получалось не очень. Зато у «Лесной почты» стали ни с того ни с сего появляться спонсоры. И только Даша знала, откуда ноги растут у стихийно разгулявшейся благотворительности. Кто-нибудь, объясните этому идиоту, что не надо пытаться Хустова купить? Бедняга и так с трудом справляется с поворотом судьбы по фамилии «Воицкий». И впадает в полную растерянность, когда Миша начинает заваливать его своей заботой.
Даша откровенно потешалась, наблюдая за журналистом. И... восхищалась. Артём обладал жёстким умом, но был в чём-то наивен, каждым своим поступком искал высшей справедливости, надеялся изменить мир. Он с таким усердием взялся за расследование, что Охотники толком не успевали обрабатывать полученную от него информацию. Из-за этого возникали споры. Миша злился, по его мнению, Артём неоправданно рисковал. Но факт оставался фактом - на то, что их аналитический отдел тратил неделю, у журналиста уходило пару дней.