Гермиона обернулась и посмотрела на него, замерев на мгновение - огни рождественской ели мерцали у него в глазах, словно свет звезд. И это зрелище было настолько прекрасным, что она не смогла сдержать улыбки.
- Ты останешься, пока погода немного не успокоится, - твердо заметил Сириус, забрав кружку из ее рук и потянув за шарф, который она так и не сняла. – Давай я заберу твой шарф, пальто и любой другой предмет одежды, с которым ты захочешь расстаться, - предложил он, подмигнув.
- Ну уж нет, сэр, - покраснела Гермиона и улыбнулась ему. – Мы не будем повторять последний Новый год, когда ты убедил меня сыграть с тобой в покер на раздевание.
- Но ты же выиграла, - сказал он, шутливо вскинув брови. Сириус слишком хорошо помнил, чем закончилась та игра. Оказалось, что всего-то и нужно было: бокал шампанского, колода карт и обнаженный Сириус в конце игры, чтобы Гермиона, задыхаясь от накатившего желания, оседлала его талию и снова заставила его почувствовать себя девятнадцатилетним.
- А ты вообще-то сомневался в моих умениях, - рассмеялась она, когда он приблизился. – Если Гарри спросит, я неплохо держалась, пока ты не решил меня напоить тем ужасным ликером, - заметила Гермиона, облизнув губы. Не стоило даже отрицать очевидное влечение, которое она испытывала к этому человеку.
- Ауч, пощади мою гордость, котенок, - усмехнулся Блэк. – Как будто мне нужен ликер, чтобы заставить твои щеки заалеть.
Она закатила глаза:
- Учитывая, насколько ты сейчас доволен, у меня возникает мысль, а не ты ли вызвал эту ужасную непогоду?
- А еще у меня есть настойчивое желание пригласить тебя подняться наверх.
- И ответом на это будет бескомпромиссное «нет», - отозвалась твердо Гермиона и отошла от него.
- Нет? – переспросил Сириус.
Гермиона выдохнула:
- Может быть.
- Может быть?
Он уже знал, что она сдалась. Она всегда сдавалась. У нее просто не было иного выхода.
Карий взгляд жадно прошелся по его телу от кончиков пальцев до макушки. Босые ноги, пижамные штаны, низко сидящие на узких бедрах, старая черная квиддичная футболка, которую надевали так часто, что уже было невозможно рассмотреть эмблему команды, и поверх всего этого повседневная мантия из явно дорого материала… похоже, Твилфитт и Таттинг. И тот факт, что он надевал ее поверх пижамы был еще более забавным. Он всегда был растрепан и немного небрежен, окутанный ароматами свежескошенной травы и пергамента. И весь его вид с эдакой ленцой должен был бы только приглушить ее желание, но все происходило с точностью до наоборот. Там, где она была взволнована, он олицетворял собой спокойствие. Там, где ее одолевало напряжение, он был расслаблен. Там, где она все старалась держать под контролем, он никогда не придавал этому слову слишком большого смысла и неведомым образом был способен заставить ее потерять голову и позабыть обо всем.
- Мне правда пора, - сказала она в последний раз, пытаясь хоть так доказать необходимость своего ухода. – Спасибо за прекрасный прием.
- Там все еще метель, - Сириус кивнул в сторону окна. – Но, пожалуй, спасибо, что заглянула, - он пожал плечами и направился к дивану в гостиной. – Взгляни в окно, и скажи, что сумеешь аппарировать в такую метель.
Гермиона прикусила губу. Конечно же, в такую метель было опасно перемещаться, да, к тому же, внутри дома стояли антиаппарационные чары. Но если она и собиралась остаться, надо было хотя бы сделать вид, что его чары оставили ее совершенно равнодушной. Хотя то, что он все же отошел от нее уже давало мизерный шанс на успех.
- Если Джинни вернется, она будет весьма удивлена. Она-то гораздо более наблюдательная, чем Гарри, - подчеркнула Гермиона, направляясь за Сириусом и замирая, когда он резко развернулся на босых пятках и поймал ее за бедра теплыми ладонями.
- Не слышу тебя, дорогая, слишком занят, разглядывая твои губы, - ухмыльнулся он Гермионе. – Могу поспорить, они такие же восхитительные на вкус, как и тогда, когда я целовал их в последний раз.
Она подавила стон, когда он приблизился к ней, не коснувшись ее губ, как обещал мгновением раньше. Вместо этого Сириус прижался губами к ее горлу, оставляя мимолетные поцелуи на нежной коже, скользя языком до чувствительного места за ухом, вырывая из нее тихий вздох.
- Ох… - простонала Гермиона, проведя пальцами по его густым волосам и вспоминая, как он выдохнул, стоило ей потянуть за пряди, когда они самозабвенно занимались сексом в прошлый раз. – Сириус, - хриплый стон вырвался у нее, когда губы его прошлись вдоль челюсти, покрывая поцелуями каждый миллиметр ее кожи, а руки сминали на ней мантию и блузку, чтобы в конце концов прижаться губами к ямке между грудями, - если Гарри зайдет…
- Я не боюсь, Гарри, - прорычал он, прикусывая мягкое полушарие сквозь тонкую ткань блузки, и вырывая у нее тихий писк.
- Миссис Уизли тоже? – Гермиона закрыла глаза, когда он подхватил ее на руки и уложил на софу рядом с ревущим камином. – Она бывает достаточно агрессивной, когда это ей надо, - улыбаясь, предупредила она Блэка, смотря в его невозможно серые глаза.
- Котенок, - улыбнулся он, - меня сейчас не испугает даже чертов дракон. Единственное, что может помешать мне трахать тебя до тех пор, пока ты не начнешь выкрикивать мое имя, так это твое «нет», - он облизал губы и отклонился назад, нетерпеливо ожидая ее реакции.
У Гермионы перехватило горло от его слов, слов, за которые Гарри с Роном определенно бы досталось. Однако, когда их произносил Сириус, вместо ожидаемой злости или смущения, она ощутила жар между бедрами и выступившую влагу на нижнем белье от одного только его голоса.
- Да, - выдохнула она, и едва успела сделать еще один вдох, как Сириус принялся стремительно избавлять ее от одежды, словно нетерпеливо разворачивал свой собственный рождественский подарок.
«Господи, помоги мне, и почему я только не надела более сексуальное белье?» - пронеслась в ее голове мысль, наблюдая за тем, как с воистину детским нетерпением Сириус спешил открыть свой самый любимый подарок.
Его губы обрушились на нее с обжигающим жаром, и она почувствовала вкус глинтвейна на его языке, когда он жадно накрыл ее рот. Она подавалась каждому его движению, зная, насколько Сириусу нравится доминировать, и пусть подобное было не в ее правилах, но Гермиона любила подчиняться ему.
Она почувствовала, как он прижался к ней бедрами, ощутив его твердость, и улыбнулась. Странное чувство всемогущества наполняло ее при мысли, что она может заставить такого волшебника, как Сириус Блэк, настолько сильно хотеть ее. У нее было слишком мало времени, чтобы в полной мере удовлетворить свое эго этой мыслью, прежде чем она заметила движение Сириуса. Опустив взгляд вниз, Гермиона увидела, как Сириус, стремительно скинув пижамные брюки, провел ладонью вдоль напряженного члена. Он улыбнулся, перехватив ее взгляд, и она поняла, что Сириус сделал это нарочно. Показывая ей то, что собирался с ней сделать. Вид его напряженной плоти заставил ее позабыть и о буре за окном, и об ужине с родителями, за которыми она скучала, и о том, что они сейчас находятся в гостиной дома, где живут еще два человека, которые могут в любой момент вернуться.