— Вообще-то, милорд, — ответил Калум с улыбкой, которую Лахлан с удовольствием размазал бы по его физиономии, — у меня есть парочка идей.
Элспет плакала. Она не билась в истерике и не пыталась продемонстрировать свое горе мужчинам. Напротив, она старалась всхлипывать как можно тише, но Роб все равно слышал ее рыдания.
Он не видел ее, поскольку стоял на корме, но ему нетрудно было представить, как Элспет зажимает рот рукой, а ее худенькие плечи сотрясаются от рыданий.
Ему было бы легче игнорировать громкие причитания, чем это прерывистое дыхание и тихие стоны.
Они били его прямо в сердце, подобно тому, как вражеская армия наносит таранные удары по ворогам крепости.
Фингал поднял морду к небу и завыл.
— Я тоже не могу этого слышать, — вздохнул Ангус со своего места у штурвала. — Роб, ты не мог бы ее успокоить?
— Думаю, она просто устала, — ответил Роб, абсолютно уверенный в том, что ее слезы вызваны не этим. Но если бы он признал, что Элспет плачет из-за него, ему некуда было бы деваться от чувства вины. — Ночь была долгой и мучительной.
— Ну да, и для тебя тоже, — кивнул Ангус. — Почему бы тебе не составить ей компанию? Может, ее это успокоит?
— А может, заставит зарыдать еще громче? — произнес Роб, прижимая костяшки пальцев к глазам. Он и в самом деле невероятно устал. — Настроение женщины изменчивее погоды.
— Пожалуй.
Ангус порылся в спорране и извлек из него сверток. Он размотал лоскут ткани с остывающими колбасками и протянул одну из них Робу. Тот только отмахнулся. Тюфяк в каюте манил его гораздо сильнее, чем колбаски, но он не хотел находиться рядом с плачущей женщиной.
— Видишь ли, через несколько часов течение изменит направление, и когда мы ляжем на курс, тебе придется сменить меня у штурвала, — сказал Ангус, облизывая стекающий с пальцев жир, прежде чем взять вторую колбаску. — Я думаю, тебе стоит прилечь в каюте.
Роб предпочел бы встретиться с еще одной стаей волков.
— Каюта занята.
— Девушка совсем маленькая. Она занимает не много места.
Из каюты донесся громкий всхлип.
— Уж лучше я прилягу здесь.
Роб устроился на полу, прислонившись к мачте. Разрабатывая план мести Драммонду, он не подумал о том, что ему придется иметь дело с его невестой. До встречи с Элспет Стюарт она была всего лишь пешкой в его игре с врагом. Она была вещью, которую необходимо было похитить, чтобы насолить Драммонду.
Но теперь она превратилась в живого человека. И этот живой человек все глаза выплакал из-за него, а не из-за чудовища, за которое она собиралась выйти замуж. Вне всякого сомнения, Драммонд много раз разобьет ей сердце. Стоит только Элспет оказаться в его власти, и спасения для нее не будет. Но она этого еще не знала и плакала из-за поступков, совершенных Робом.
Поистине, нет в мире справедливости.
— Роб, ты провел на ногах и в седле всю ночь. Если ты не отдохнешь, от тебя не будет никакого толку, — продолжал настаивать Ангус. — Поэтому как капитан этого судна я приказываю тебе присоединиться к находящейся в каюте леди Элспет.
— Уж лучше я сражусь с колпи[3].
Роб знал, что Ангус верит в этих злобных речных духов так же свято, как и в существование водяной лошади.
— Я могу тебе это устроить, — мрачно ответил Ангус. — Как ты смотришь на то, чтобы вплавь добраться до Лохернхеда?
Его друг упорствовал в своем решении, и Роб знал, что спорить с ним бесполезно. Если он не хотел еще раз нырнуть в ледяное озеро, ему следовало присоединиться к Элспет.
Мак-Ларен встал и с видом человека, идущего на казнь, направился на нос баркаса.
Глава одиннадцатая
Присев на корточки, Роб заглянул в каюту. По сравнению с захламленным домом Ангуса тут было очень чисто. На деревянном полу лежали аккуратный тюфяк и пара лохматых волчьих шкур. В заднюю стену был вбит крюк, на котором висела сумка из барсучьей шкуры. Роб догадался, что там хранятся продукты, поскольку рядом висел бурдюк с вином. В углу стоял накрытый крышкой ночной горшок.
Элспет сидела на волчьей шкуре в противоположном углу. Она обхватила колени руками, прижав их к груди и положив на них голову. Ее плечи дрожали, отчего она была похожа на маленького ребенка.
Чувство вины и отвращение к самому себе заставили Роба с шумом выдохнуть.
Элспет подняла к нему лицо с распухшими от слез глазами и губами. На нем было выражение такого безысходного отчаяния, что сердце Роба сжалось от жалости. Затем девушка вытерла лицо рукавом, и отчаяние уступило место холодной ярости.
Роб едва сдерживался, чтобы не поцеловать ее. Женские слезы делали его беззащитным. Такую эмоцию, как гнев, он понимал куда лучше и возвращал без всяких усилий.
— Что ты здесь делаешь? — прошипела Элспет. Он вполз в каюту и вытянулся на тюфяке.
— А на что это похоже?
— Убирайся! Не смей за мной подсматривать! На сегодня с меня довольно!
— Я не собираюсь за тобой подсматривать. — Роб перекатился на бок и приподнялся на локте. — Судно маленькое, а я устал. Больше отдохнуть здесь негде. — Он улыбнулся ей, зная, что это неизбежно вызовет ее раздражение. — Но это очень мило с твоей стороны — напомнить мне о том, как приятно было наблюдать за тобой во время омовения. Возможно, я еще раз увижу это во сне.
С этими словами Роб откинулся на спину, сложил руки на груди и закрыл глаза.
— Тебе повезло, Мак-Ларен, что у меня нет ножа, — мрачно пробормотала Элспет.
— Премного тебе за это благодарен.
Роб сел, извлек один кинжал из-за пояса, а второй из сапога. Затем метнул оба ножа в возвышение на носу баркаса. Они, дрожа, вонзились в дерево.
— Я не могу допустить, чтобы, пока я буду спать, ты использовала против меня мое же оружие. Ложись. — Он похлопал по тюфяку. — Иди сюда. Тебе тоже нужен отдых.
— Нет.
— Ангус тебя не поймет. — Роб открыл один глаз и посмотрел на девушку. — Он так старался, чтобы тебе было удобно.
— Нет. — Затрудненное дыхание вздымало ее грудь, натягивая ткань чужого лифа.
Эти нежные округлости манили Роба к себе.
— Мне кажется, этот лиф тебе слишком тесен. Позволь, я его расшнурую.
Элспет набросилась на него, царапаясь и пытаясь ударить.
— Как ты смеешь!
Он легко с ней справился, прижав ее руки к бокам и обхватив ее ногами.
— Тихо, девушка, тихо! Держи себя в руках!
Она вырывалась, шипя, как дикая кошка.
— Роб, у тебя все в порядке? — окликнул друга Ангус.
— Да, Ангус, все хорошо. Я просто пытаюсь спасти свои глаза. — Он понизил голос. — Успокойся, девушка, и я тебя отпущу.
Мак-Ларен ослабил хватку, и Элспет перестала брыкаться. Она подняла на него глаза. Гнев покинул ее. И тут случилось самое худшее.
Ее личико сморщилось, и из уголка глаза выкатилась слеза.
О господи! Ни один мужчина не умеет защищаться от женских слез.
— Брось, девушка. Ведь на самом деле я тебя ничем не обидел.
Элспет прижалась лицом к его шее, и ее слезы буквально обожгли его кожу.
— Разве ради тебя я не сражался с волчьей стаей?
Она плакала у него на плече, отчего мокрое пятно на его сорочке расползалось, становясь все больше.
— Твой отец знает, что ты жива. Это должно его успокоить, — произнес Роб, надеясь, что, увидев, пусть и на несколько мгновений, отца, она хоть немного утешится.
Вместо этого Элспет обрушила на его плечо новую лавину слез.
— Я обещаю тебе, девушка, что ты будешь в полной безопасности. Тебе никто и ничто не причинит вреда. — Он хватался за все, что могло бы осушить ее слезы. — Пока мы вместе, ты находишься под защитой моего меча и моего тела. Да и в любое время после этого, случись тебе испытать в них потребность…
Она содрогнулась от нового приступа рыданий.
— Ну пожалуйста, девушка. — Роб погладил ее спину, от макушки до основания позвоночника. По телу Элспет пробежала дрожь, и он воздержался от дальнейших поглаживаний. — Элспет, милая, тебе незачем так плакать.