Плащ Роба по-прежнему укутывал плечи Элспет. Несмотря на то что его плечи укрывал лишь тонкий шерстяной плед, он, казалось, был совершенно невосприимчив к холоду. На его обнаженной шее не было даже признаков гусиной кожи. Элспет чуть было не ответила Робу, что ей было бы гораздо удобнее в собственной спальне в замке ее отца, но вовремя сообразила, что это неправда.
С учетом всего, что с ней произошло, это явно противоречило здравому смыслу, но девушка отчетливо осознавала, что не хочет находиться там, где нет Роба Мак-Ларена.
Ныряя в каюту, она подумала, что, возможно, ей, как говорила Хепзиба, не следует этого бояться, а стоит попытаться все понять и принять.
Вместо того чтобы присоединиться к ней, Роб сменил своего друга у руля. Элспет с трудом подавила разочарование, о котором вскоре забыла, потому что в каюту ввалились Ангус и Фингал.
Добродушный гигант начал развлекать девушку рассказами об озере, по поверхности которого они скользили, а его дирхаунд прижался к ее ногам, делясь с ней своим теплом.
— Бедный Фингал, — произнес Ангус, потрепав пса по большой голове. — Он влюбился в тебя по уши, но скоро ему придется попрощаться с дамой своего сердца.
— Когда?
Ангус выглянул из каюты и окинул взглядом проплывающий мимо ландшафт.
— С такой скоростью к ночи мы будем в Лохернхеде. А утром мы с Фингалом повернем обратно.
— А что будем делать мы с Робом?
Ангус пожал плечами.
— Этого я не знаю. Я согласился принять участие только в этой части его затеи. Как только я целыми и невредимыми доставлю вас в Лохернхед, я полностью расквитаюсь с этим парнишкой.
Он ткнул большим пальцем за спину, туда, где стоял у руля Роб.
— Можно поинтересоваться, чем ты обязан Робу?
— Благодаря ему я не остался в этом мире один-одинешенек. Несколько лет назад он спас моего племянника, которого хотели повесить англичане.
— В самом деле?
Для шотландцев не было участи страшнее, чем угодить в руки английского правосудия.
— Да, — кивнул Ангус. — Юный Хэмиш Мюррей — сын моей сестры и мой единственный родственник. Так что сама понимаешь, как дорог мне этот юноша.
Насколько было известно Элспет, с этой точки зрения Роб был один-одинешенек в этом мире. Его родители умерли, а жена… Элспет не хотела о ней думать, опасаясь еще одного визита стройной медноволосой Фионы. Девушка не чувствовала себя готовой в полной мере открыться своему дару.
— Что случилось с твоим племянником? — спросила она.
— Похоже, малыш Хэмиш связался на границе с ублюдками. С этими изменниками Кэмпбеллами. Так или иначе, но всю компанию загребли за налеты на фермы сассенахов[5]. Конечно же, англичане заявили, что имели место и убийства, и изнасилования, но я знаю своего племянника. Он на такое не способен. Они просто угоняли скот в лучших традициях горцев.
— Ага, — с улыбкой кивнула Элспет. Она знала, что кражей скота в свое время не брезговал даже ее отец. — Но если Хэмиша схватили англичане, как Робу удалось спасти его от виселицы?
— Хм, Роб всегда был пронырой и хитрецом, — ответил Ангус, постучав пальцем по виску. — В ночь накануне казни, когда в город отовсюду стекаются толпы зевак, он явился к судье в облачении священника и потребовал, чтобы ему позволили выслушать последнюю исповедь осужденного.
Элспет заморгала от удивления. Она уже поняла, насколько многолик Роб Мак-Ларен, но представить его в роли священника ей не удавалось.
— Оказавшись в камере Хэмиша, — продолжая рассказывать Ангус, — Роб вытащил из-под одежды ножницы и монашескую рясу для моего племянника. Он сбрил парню бороду и выстриг у него на макушке тонзуру!
Потом Роб позвал стражника, и когда тот вошел, набросился на него и связал. Забрав у охранника ключи, Мак-Ларен выпустил остальных заключенных. Кэмпбеллы ринулись к выходу из тюрьмы, а Роб с Хэмишем побежали за ними с призывами о помощи.
Пока англичане ловили всех остальных, Роб и Хэмиш покинули город через ворота. Ты же знаешь, что на божьих людей никто не обращает внимания. И уж точно не вызовет подозрений монах с сияющей на макушке лысиной! Роб потом говорил, что они с таким же успехом могли остаться и посмотреть на казнь, но Хэмишу хотелось как можно скорее оставить английскую границу далеко позади.
— Неудивительно.
— Роб приехал домой на этом черном демоне Фалине. Но Хэмиша он заставил всю дорогу идти пешком, — продолжал рассказывать Ангус. — Таким образом он наказал моего племянника за то, что тот проявил глупость, спутавшись с Кэмпбеллами! — Ангус расхохотался. — Это был совершенно безумный план, но он сработал.
— Безумный план? — переспросила Элспет. — Выходит, Мак-Ларена всегда считали безумцем?
Ангус тут же помрачнел.
— Нет, это прозвище появилось только после смерти Фионы… Ну, ты же знаешь о том, что с ней случилось. После этого Роб словно взбесился.
Элспет хорошо помнила, как горели безумием синие глаза сразу после ее похищения из церкви. Когда его рука обхватила ее шею, Роб смотрел как будто сквозь нее, и Элспет показалось, что он слушает раздающиеся у него в голове голоса.
Но, не считая этого момента, Роб всегда был в своем уме. Возможно, он страдал безумием, которое могло то появляться, то исчезать?
Что, если оно снова овладеет им после того, как Ангус и Фингал попрощаются с ними в Лохернхеде?
Как ни странно, но эта мысль не особенно обеспокоила Элспет. Если недуг снова коснется Роба Мак-Ларена, он уже не застанет ее врасплох. Она поняла, что в ее распоряжении имеется оружие, способное справиться с чем угодно, в том числе и с безумием.
Этим оружием была любовь.
Девушка немного удивилась, когда это слово возникло на поверхности ее сознания. Удивилась, но не испугалась.
Любовь.
И это не имело отношения к «бабочкам в животе», которые, и она не могла этого отрицать, начинали порхать всякий раз, когда она смотрела на красивое лицо Роба Мак-Ларена. Точно так же она не испытывала никакого желания обязательно что-то с этим сделать.
И если безумие Роба вернется, она знает, как себя вести.
Лохернхед был маленькой сонной деревушкой на западной оконечности озера Айреанн. К тому времени как Роб причалил к пристани, на берега опустилась ночь, но луна еще не встала над гребнем горы Бен-Ворлих. Этот похожий на гладкую гранитную пирамиду внушительный пик вздымался на юге, и его голые склоны были напрочь лишены растительности. В лунном свете тускло мерцала снеговая шапка на вершине.
— Роб, ты не можешь продолжать путь в темноте, — пробормотал Ангус, надежно привязывая линь к пристани. — Лучше обождать до утра, тем более что вы можете сделать это на борту лодки.
— Спасибо, но я на всякий случай заплатил за комнату в таверне. Я сделал это на две недели вперед, потому что не знал, когда мы сюда прибудем, — ответил Роб, собирая свои немногочисленные пожитки.
Элспет возилась в крохотной каюте, делая то же самое. Путешествовать налегке было гораздо проще, если только не приходилось тащить за собой женщину. Или если мужчине было наплевать на ее потребности. От того, что Элспет не привыкла ни на что жаловаться, Роб чувствовал себя еще хуже. Его успокаивало то, что сегодня ночью у нее будет хотя бы крыша над головой и горячий ужин в желудке.
— Было бы глупо не воспользоваться тем, за что уже заплачено, — продолжал Роб.
Элспет попрощалась с Фингалом, и дирхаунд ответил ей громким воем. Ангус покосился в сторону каюты и отвел Роба в сторону.
— Поосторожнее с ее репутацией.
— Конечно. Я позабочусь о том, чтобы никто не услышал ее имени и не увидел лица, — раздраженно ответил Роб, досадуя на то, что Ангус считал, будто он не способен защитить Элспет от злых языков. — Я затеял все это не для того, чтобы навредить ей. У меня счеты с ее женихом.
— Да я и не говорю, что ты хочешь ей навредить. Просто иногда самые лучшие планы идут наперекосяк. Но ты и сам уже не раз в этом убеждался, — сурово нахмурившись, ответил Ангус. — Кроме того, вред бывает разный.