— Шестьдесят рупий! Ты свихнулся? Здесь же это целое состояние! — дружно возмутились мы с Джеффом.
— Конечно, для Непала это многовато, но прежде, чем вы решите отказаться и отправитесь на поиски варианта подешевле, зайдите для начала и осмотритесь,— настаивал Ларри.
Когда владелец отеля провёл нас с Джеффом в одну из комнат, мы не могли поверить в реальность того, что видим. Мне хорошо запомнилась каждая деталь этой комнаты: ковёр от стены до стены, три кровати с матрасами, чистыми покрывалами и одеялами, в номере была отдельная ванная комната с душем и унитазом. И всё это, удивлялась я, всего лишь за доллар и шестьдесят семь центов с человека. Мы немедленно въехали и остановились там на полторы недели.
В своё первое утро в Покхаре мы с Ларри встали до восхода солнца. Натянули на себя что-то из тёплой одежды и поехали назад к перевалу, пройденному в предыдущий день, чтобы поближе взглянуть на вершины. Едва мы начали подниматься, как с первым проблеском рассвета стал заметен лёгкий туманный покров, стлавшийся на дне долины, и несколько рассеянных плывших по небу облаков. В глинобитных домах, разбросанных по долине Покхара, шло приготовление завтрака, и в белом тумане поднимался бурый дым очагов.
Со смотровой площадки ничего не было видно, пока мы не сообразили посмотреть на север, выше скал, окружавших долину. Впервые мы долго и напряжённо разглядывали высочайшие горы на земле, крышу мира. С нашей зелёной горы, среди травы и банановых деревьев, могло показаться, что вершины Аннапурна и Мачхапушра, 26 500 и 22 950 футов высотой, находятся не далее чем в десяти милях. Их белые пики возвышались над тёмно-зелёными горными цепями, окружавшими долину Покхара, и пронзали ослепительную синеву небес. Ветер уносил с гималайских вершин волны снега и бросал ввысь, закручивая в спирали.
Два часа, пока появившиеся облака не скрыли вершины, мы, обнявшись, сидели в оцепенении на каменной скамье и смотрели на горы, ради которых проехали почти восемнадцать тысяч миль. Они были огромны, величественны и совершенно потрясали. Ещё долго после того, как они исчезли, мы размышляли в тишине о том, как далеко оказались и через что прошли, чтобы попасть сюда. Потом взобрались на свои велосипеды и поехали под уклон с горы.
Полторы недели, проведённые в Покхаре, мы с Ларри бродили, отдыхали, читали, писали письма, а если утро было ясным, ездили на смотровую площадку на перевал. Джефф, вновь мучившийся от диареи и колик, два дня лежал плашмя и постился. На третий день он рискнул отправиться в крошечный гостиничный ресторанчик и вернулся с замечательным сообщением:
— Знаете что! Я выяснил, в чём моя проблема. Заразился солитёром,— сообщил он безо всяких эмоций.
— И как же ты это обнаружил? — задала я вопрос.
— Просто поговорил с американкой в ресторане, и она сказала, что знавала одного путешествовавшего по Пакистану парня, у которого были аналогичные симптомы, включая потерю веса. Так оказалось, что у него солитёр. Вот я и решил больше не поститься, потому что если не ем, то Джингусу ничего не достаётся, и тогда он начинает пережёвывать мои кишки, отчего мне делается ещё хуже.
— Джингусу? — спросила я.
— Верно. Я решил, что его нужно как-то обозвать, и дал ему имя Джингус, которое пришло мне в голову. Джефф и Джингус. Неплохо, а? Я прикинул: мы с ним совместно путешествуем, должно быть, с Пакистана; а может, я заполучил его в Иране. Кто знает? Как бы там ни было, с утра начинаю курс лечения. Женщина сказала, что здесь можно купить в аптеках всё что угодно. Рецепт не нужен. Просто заходишь и сообщаешь им, что требуется,— никаких вопросов не зададут. Поэтому утром я приобрёл себе пилюли для избавления от старого доброго Джингуса.
Джефф безрезультатно принимал своё «глистогонное» на протяжении нескольких дней. Колики продолжались. И несмотря на основательное трёхразовое питание, он продолжал терять в весе.
— Этот проклятый Джингус,— вздыхал он,— терзает мою пищеварительную систему по любому поводу. Что ни проглочу, он всё сжирает.
В конце концов Джефф решился посетить местную клинику, пока не станет ещё хуже. Там у него определили банальную дизентерию, снабдили банкой таблеток тетрациклина и велели принимать по одной-две ежедневно. Спустя пару дней от тетрациклина у него началось улучшение. К 4 декабря он чувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы ехать дальше, и мы договорились отправиться на следующий день в Катманду, который был в ста двадцати пяти милях на восток. Но утром желудочные колики и понос начались у Ларри, так что пришлось остаться ещё на день. И уехали мы в итоге шестого.
В первый день, покинув Покхару, мы проехали пятьдесят шесть миль до местечка Маглинг. В шести милях от Покхары цементный мост через реку отсутствовал. Пришлось взвалить велосипеды вместе со всем грузом себе на плечи и протащиться пятьдесят ярдов по воде, доходившей нам до колен. По обоим берегам тянулись фикусы со стаями гигантских чёрных летучих мышей, которые свисали с веток головой вниз.