Мы пошли за офицером к крошечному газончику прямо перед главным входом в управление.
— Ставьте палатку здесь,— сказал он. А затем включил прожектора на крыше здания.— Освещено хорошо. Ворам не нравится. Но воры приходят. Нужна дополнительная помощь.
Мужчина скрылся в казармах, а мы с Ларри передвинули палатку к фасаду управления и оказались у всех на виду. Я осмотрелась. Казалось невероятным, что за колючей проволокой, под прожекторами и бдительным надзором полицейских из участка нам требуется ещё какая-то защита. Но офицер вскоре вернулся в сопровождении вооружённого охранника.
— Теперь вы в безопасности. Охранник будет следить за палаткой и велосипедами всю ночь. Он будет стрелять в грабителей. Восточный берег южного Чумпхона испорченный. Много, много воров. Воры на горной дороге и на западном берегу тоже есть, но меньше.
Мы с Ларри улыбнулись и пожали руку своему стражу, который ответно улыбнулся из-под своей металлической каски, потом залезли в палатку и застегнули входной клапан. До двух часов ночи три или четыре раза я просыпалась во время своего поверхностного сна. От света прожекторов внутри палатки было светло как днём. Я выглянула из ближайшего окна. Он находился всё там же, наш персональный страж со своим автоматом и двумя гранатами, прикреплёнными резинками к ремню. Я повернулась и попыталась снова уснуть, молясь про себя, чтобы эти резинки не лопнули. Я потела в своём спальнике, и одежда была влажной. В палатке из-за влажности было почти невозможно дышать, и только час спустя я задремала.
Утром мы отправились на западное побережье. Однако, не проехав и пятнадцати миль на запад от Чумпхона, разругались. Понятия не имею, что именно вызвало такой взрыв эмоций. Возможно, сказался предыдущий мучительный день длиной в сто двадцать пять миль в сочетании с недосыпом, навалились усталость, раздражение и обиды. Возможно, следовало учесть, что мы дошли до точки, преодолевая холмы в условиях высокой влажности и зноя. Ко всему прочему, наши нервы были на взводе. Теперь, оказавшись в Южном Таиланде, приходилось не столько следить за дорогой, сколько пристально вглядываться в непроницаемые джунгли, подстерегая любое движение гипотетических бандитов. Мы напрягались, стараясь уловить человеческие голоса. В голове всё время вертелись слова клерка из банка в Чумпхоне, сказанные нам в то утро, когда мы меняли свои туристические чеки: «Вас ещё не ограбили? Значит, ограбят».
Как бы то ни было, но поводом для ссоры стали сказанные мной в раздражении слова о том, как я измучена и устала от духоты и что от однообразного ежедневного кручения педалей хочется послать всё к чёрту. Ларри затормозил, и пошло-поехало.
— Чёрт подери, Барб! Всё, что ты последнее время делаешь, так это только ноешь, ноешь и ноешь! Вчера ты жаловалась, что чересчур жарко ехать по холмам. А в Бангкоке ты только и твердила о том, как тебе всё ещё плохо после Непала и что, будучи больной, ты испытываешь усталость от путешествия, хочешь всё бросить и уехать домой. Ну, так я сыт по горло твоим недовольством. Если хочешь домой, тогда отправляйся домой! Во всяком случае, я устал вместе с тобой путешествовать и больше не хочу. Хватит с меня! Вот так-то! Совместное путешествие закончилось, так что давай прямо сейчас поделим деньги, ты оставишь мне плиту и кухонные принадлежности, а также запасные части, которые у тебя. Я пойду своим путём, а тебе нужно всего лишь довезти себя обратно до Чумпхона, сесть на обратный поезд до Бангкока и долететь одним из дешёвых рейсов до Штатов!
Ларри вытащил из-под меня велосипед, распахнул мои вьючники и выдернул пожитки, которые хотел забрать с собой. Затем он бросил мне часть денег и чеков, взобрался на свой велосипед и укатил. Я следила за ним, пока он не скрылся за поворотом, тогда я плюхнулась на землю рядом со своим велосипедом и разрыдалась. Снова это случилось — мы разругались, когда оба оказались в состоянии раздражения. Было так трудно, когда у обоих из нас одновременно случался упадок сил, потому что обычно один из нас сохранял выдержку, если другой выходил из себя.
Я слышала теперь, как позади меня в деревьях гонялись друг за другом обезьяны. Сидела и рыдала, потом через какое-то время огляделась. Горы были покрыты плотной зеленью джунглей, рядом бежал обмелевший ручей. Вверху, на холме, находилось скопление домов — деревянных строений на коротких подпорках, с тростниковыми крышами, без стёкол и сеток на окнах. Дома были приподняты над землёй для защиты от затопления во время сезона дождей. Рядом с посёлком стоял маленький ват, буддийский храм, и один из монахов в шафрановом облачении спускался вниз с холма по направлению ко мне. Два слона, которых я видела в Таиланде впервые, медленно прошли мимо. Оседлавшие их подростки махали мне руками и кричали. Монах приблизился ко мне на десять футов, потом присел на корточки и уставился на меня с изумлением. Друг другу мы не сказали ни слова.