Здесь Дэйв выдержал паузу, достаточную, чтобы отвести правую руку и закрыть ею лицо. Он повращал глазами и потупился.
ГЛАВА ПЯТАЯШОССЕ 212: БЕСКОНЕЧНАЯ ДОРОГА
От Канадских Скалистых мы двигались по юго-западу Британской Колумбии и в конце июля оказались в Айдахо. Мои родители выросли в Айдахо, и до сих пор здесь живёт много родственников. Сколько себя помню, отец рассказывал охотничьи и рыбацкие истории об Айдахо, массу разного — о пустыне и меньше о гремучих змеях. Он объяснял это так: «В первый же раз, как услышишь гремучку на воле, сразу поймёшь, кто это. Никто не скажет, что это просто трещотка».
Правда, мы с Ларри больше, чем гремучих змей, опасались в Айдахо ковбоев и фермеров — благодаря вестернам. Мы договорились никому не говорить в Айдахо или Вайоминге, что сами из Калифорнии — этой упадочной, кишащей наркоманами, извращенцами и пройдохами управленцами полоске Америки. И мы опасались, что длинные волосы Ларри не останутся не замеченными.
В первый же раз, когда один из бесчисленных двухтонных пикапов с неизменным штативом для ружья в заднем окне обогнал нас, а затем остановился перед нами, я была убеждена, что находившийся в машине мужчина в ковбойской шляпе либо решил сократить численность калифорнийцев за счёт двух путешествующих чудиков, либо по меньшей мере продырявить наши пожитки, прежде чем послать к чёрту. Я умирала от страха, пока мы приближались к грузовику и его могучему, бандитского вида водителю, вышедшему из машины.
— Здесь начинается крутой подъём,— улыбнулся нам ранчмен, когда мы замедлили ход, останавливаясь.— Подъёмник нужен?
— Большое спасибо,— в ответ улыбнулась я,— мы сами должны справиться.
— Приятно встретить любителей приключений. Ну ладно, счастливого пути!
После ещё нескольких встреч с «деревенщиной» Айдахо мы поняли всю нелепость своих предубеждений. Людей совершенно не занимало, откуда мы или почему волосы у Ларри длиннее, чем положено; их больше интересовало, чем мы занимаемся, нежели как выглядим. Где бы мы ни были в Айдахо, везде нам предлагали помощь. В Восточном Айдахо одна женщина, миссис Тербер из Сан-Вэлли, ехавшая в своём новеньком фургоне, заметив нас отдыхающими у дороги, свернула на обочину. Вместе с двумя дочками-подростками она поднесла нам две коробки орехов в сахаре и банку холодного виноградного сока. В Айдахо такие вещи происходили постоянно. Великодушие и добросердечие людей, а также просторы национального парка — Национального Леса (он занимает 60 процентов территории Айдахо) — сделали этот штат самым лучшим из всех остальных в нашем велосипедном путешествии. Движение на дорогах было небольшим (численность населения всего штата меньше, чем в городе Сан-Диего), ни одного знака «СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА» и множество грунтовых и гравийных дорог, по которым мы обследовали изолированные пустынные районы на севере и в центре штата.
В Айдахо изменились мои представления не только о фермерах и ковбоях, но и о здоровой пище. Совершенно не помню почему, где-то в Северном Айдахо я решила попробовать йогурт — это отвратительное варево из перебродившего молока, которое предпочитает большинство истинных почитателей сыроедения. Я была потрясена тем, что мне это понравилось; спустя неделю у меня возникла потребность в нём.
Появление привычки к йогурту стало первым шагом в полной трансформации моего питания. Довольно скоро я занялась созданием всевозможных полезных и невероятных смесей. Я смешивала йогурт с хлопьями. Нарезала банан на бутерброд с арахисовым маслом, посыпая его сверху семечками и изюмом. Теперь я стала предпочитать фруктовые бары шоколадным, а свежий сок апельсина — прохладительным напиткам и шоколадному молоку. Единственным отрицательным результатом резкой смены диеты стало то, что мне пришлось намного чаще бегать в сортир. Желудок никак не мог решить, что делать со всей этой необычной пищей, которую я поглощала. Первые десять миль после еды в животе что-то толкалось и булькало, а потом срочно требовалось десантироваться. Тем не менее я упорствовала, и через несколько недель желудок перестал сопротивляться.
Поначалу Ларри отвергал моё «необъяснимое пристрастие к несъедобному». Однако постепенно он тоже изменил диету, и на обед кроме консервов мы стали потреблять всякую всячину. Мы жарили овощи, посыпая их сыром и смешивая с семечками; тушили, добавляя в спагетти. Самой удобной едой всё ещё оставались консервы, но потребление более питательной пищи улучшало наше самочувствие и работу желудков. Когда мы добрались до Флориды, то уже не пробавлялись конфетами, фунтовыми кексами, пирожными, мороженым, но и тогда, как и сейчас, мы продолжали изредка баловать себя тем, что на языке наших диетологов именуется «мусорной едой».