«Здорово, ничего не скажешь. От нас от самих разит гашишем»,— ворчал Ларри.
И правда, когда мы вели велосипеды через переезд, наша одежда, кожа и волосы так и благоухали гашишем, но никто нас не унюхал. «Никаких досмотров до Альхесирас»,— прокричал пограничник, сделав нам знак рукой проходить.
Прежде чем двинуться в Сеуту, я оглянулась назад на автобус. Он был пуст, не считая двух пьяниц. Они по-прежнему чудом удерживались в креслах, под собственный истерический хохот передавая друг другу косячок. В тот вечер они так и не добрались до переправы.
В Испании, в Рота, что в девяти милях севернее Альхесирас, расположилась американская военно-морская база. Там квартировали Ли Трэни и его жена Шейла, наши знакомые по кемпингу в Гранаде. Ли и Шейла мастерски заманили нас погостить к себе на базу, мы же клюнули на огромную банку превосходной крупитчатой арахисовой пасты, которую они преподнесли нам, вскользь упомянув о том, что в военном продовольственном магазине в Рота можно прикупить и побольше. После трёх месяцев сладковатого, вязкого тестообразного испанского месива, близко не лежавшего к арахисовой пасте, первая же ложка родной «Янки экстра чанки» привела нас в полнейший восторг.
Всего за каких-нибудь двое суток — ровно столько потребовалось нам на то, чтобы добраться из Марокко до Рота, самоуправляющейся маленькой Америки,— мы словно совершили прыжок из прошлого века в век, скажем, двадцать второй. И хотя Испания с её автомобилями, электричеством, водопроводом в небольших городках, мощными сельскохозяйственными машинами на полях по сравнению с Марокко выглядела вполне современной, Рота бесспорно опережала её на целый исторический шаг. На базе были свой кинотеатр под открытым небом, где смотрят фильмы, не выходя из автомобиля, площадка для игры в гольф, теннисные корты. Перед домами красовались электрические газонокосилки и прогулочные авто, своими размерами превышавшие жалкие марокканские хижины. Дом Трэни мог похвастать стерео, утопающей в коврах ванной и огромнейшим, просто выдающимся матрасом в той комнате, которую отвели для нас.
Мы прожили в Рота три дня. Как славно было опять болтать с кем-то по-английски и предаваться воспоминаниям об Америке вместе с людьми, которые некогда там жили. Как приятно было на какое-то время осесть, когда тебе не надо рыскать в поисках пищи и места для ночлега. Всё это было не просто чудесно, но и пробуждало в нас особые чувства, заставляя думать о доме и удивляться тому, как это мы до сих пор не устали от кочевой жизни. Раньше, когда люди, случалось, приглашали нас погостить к себе в дом, их дружеский порыв обычно придавал нам сил и энергии, подогревая наше желание продолжать путешествие и искать встреч с новыми добрыми и душевными людьми. Но в Рота на нас накатила тоска по дому.
В то утро, когда мы уезжали из Рота, взяв курс на север — прямиком под встречный ветер, Ли и Шейла снабдили нас на дорогу шоколадом, овсяным печеньем и конечно же арахисовой пастой. Местность к северу от Рота была скучной и неинтересной, да и мы уже вдоволь налюбовались ею на пути из Севильи. По сухим покатым склонам холмов тянулись ряды низких сучковатых пней от срубленных олив, а ветер поднимал пыль с испанских виноградников, швыряя её нам в глаза. Встречный ветер и ностальгия изрядно портили нам настроение.
После трёх часов противоборства с ветром и сильного желания рвануть назад в Рота, мы с Ларри съехали с дороги подкрепиться. После бессонной ночи наши силы были на исходе, а мышцы болели после схватки с ветром. Ветер подхватывал и кружил вокруг нас пыль и сор — испанские дороги часто завалены мусором и отбросами, а реки и речушки настолько засорены, что вода в них, отдающая чем-то тухлым, кажется чернильно-чёрной и мылкой. Проезжавший мимо мотоциклист сбросил скорость ровно настолько, чтобы освистать и облить меня грязью, хотя на мне были скромные треники и свободная футболка. Вдобавок мне вспомнилось, как надменная булочница вздёрнула цену на хлеб, когда мы, «las turistas», заглянули в её лавку. Вскоре депрессия, ностальгия, физическая и моральная усталость сделали своё чёрное дело — мы с Ларри принялись спорить.
— Мне так хотелось, чтобы ты одумался и перестал настаивать на нашем отъезде из Рота. Я не была к нему готова,— выпалила я. До меня долетал запах гниющего придорожного мусора.
— Это я-то! Да мне и самому не хотелось уезжать. Я думал, тебя потянуло в дорогу! — в ответ прокричал Ларри.
— Тогда почему ты не сказал мне об этом? Почему ты не сообщаешь мне о том, чего тебе хочется или не хочется? Почему ты не сказал мне, что не хочешь уезжать из Рота?