Вскочит достойный человек, оглядит окрестности зорко: нет никого. Но это ни о чём ещё не свидетельствует: отчего же не видны вокруг другие достойные лица? Может быть, чем либо опозорено уже это поле? Не иначе что сам тот, чьё имя нельзя даже произнести среди приличных людей, приходил сюда и насрал кучу в самой середине! Или завтра же придёт и насрёт. Как покажешься тогда в приличном обществе?
Скрепляет тогда себя достойный человек, натягивает обратно штаны и идёт искать другое поле, на котором сидел бы безусловно беспорочный человек, не только ни разу не подавший руки негодяю, но и не дышавший с ним одним даже воздухом. Но нет нигде такого места! Пусть и раскинулись поля во все стороны, но они все либо безлюдны, либо расселись на них люди сомнительных нравственных качеств, а приличные граждане проходят всё поодаль, кивая благосклонно достойному человеку, но ближе всё же не подходят.
И понимает тогда он наконец самую главную мудрость нашего времени, заключающуюся в том, что в подлый и развращённый наш век, когда все кругом за редчайшим исключением скоты, подлецы и мерзавцы, единственное, куда и остаётся посрать человеку, не желающему ничем себя запятнать, — так это только себе в штаны.
Апология лени
Редкий смельчак возьмётся ныне оспаривать безусловную полезность лени.
И в самом деле: практически всё, что мы наблюдаем вокруг и даже внутри себя, создано благодаря этому самому продуктивному из человеческих качеств. Колесо, топор, паровая машина, таблица умножения, пылесос, мясорубка, чемодан на колёсиках, пакетный суп, мобильная связь и вычислительный ящик — всё это было придумано с одной-единственной целью: чтобы как можно меньше работать руками, двигать ногами, грызть зубами и шевелить мозгами.
Вода из крана течёт прямо в чайник, тепло подаётся по трубам, а пища вся заботливо обезжирена, обезврежена, пережёвана и красиво упакована при помощи соответствующих механизмов.
До осуществления заветнейшей мечты человечества, как-то: что бы ни делать, лишь бы ничего не делать — остались считанные десятилетия: скоро, совсем уже скоро люди будут выходить из дома лишь затем, чтобы отправиться на отдых на какое-нибудь благоустроенное побережье, где специально обученные механизмы будут насильственно кормить их экзотическими фруктами и подвергать их туловища эротическому массажу.
И это очень хорошо! Человек вообще создан для счастья, потому что если он не создан для счастья, тогда вообще непонятно, зачем он нужен, — можно было бы прекрасно обойтись и без него, и наверняка вокруг было бы гораздо чище.
Кроме того, страшно даже представить, сколько злодейств ежедневно не совершается именно благодаря лени.
Вот, например, какой-нибудь душегуб задумал страшное преступление: детский сад отравить или, может быть, поджечь собес. Но покушал перед своим злодеянием слишком плотно, решил полежать немного, посмотреть телевизор для пищеварения. А там все шутят, пляшут, поют, кавээны всякие, ну и заснул злодей да и проспал всё. Проснулся — а ночь уже: детей всех родители забрали домой, собес закрыт, и пенсионеры все разошлись. Ну ладно, думает тогда злодей, завтра обязательно отравлю и подожгу. А завтра опять что-то жарко, трамвай до собеса ходит раз в два часа, и вообще никуда этот собес не денется. Потом, через месяц, злодей говорит сам себе, что уж в понедельник-то точно подожжёт, потом во вторник решает, что лучше первого числа, а потом, глядишь, и сам уже помер.
И таких случаев миллионы! Сколько народу так спаслось — даже и сосчитать нельзя.
Но с другой стороны, если бы люди не были такие ленивые, они, может быть, давно бы додумались до каких-нибудь удивительных вещей, и всё было бы совсем-совсем по-другому.
Ну например, вместо того чтобы давить друг друга железными коробками на колёсах, научились бы они перемещаться в пространстве при помощи силы мысли. Но это ж головой надо думать!
Научились бы летать без самолётов, дышать под водой без акваланга, ходить пешком на Луну. Повернули бы реки, потом подумали бы и повернули обратно. Растопили бы наконец Антарктиду. И почему до сих пор не зацвели яблоневые сады на Марсе? Когда ещё собирались, а садов как не было, так и нет. И не будет никогда — это ж нужно жопу свою отрывать от дивана, лететь куда-то. И зачем, спрашивается? Яблок, что ли, своих не хватает?
А затем! Затем, чтобы прилетел на Марс, вышел — а там яблони в цвету. Плохо, что ли? Или приплыл в Антарктиду, вышел из-под воды на берег — а там берёзки, сосенки, туристы-байдарочники у костерка: поют про солнышко лесное. Хорошо ведь! Кто скажет, что нехорошо?
Но нет — лень. И вам лень, и мне лень, и вообще всем лень.
А теперь пора спать.
Москва
О Москва! О величайший из пупов Земли Русской!
Всё глубже ты, и всё шире расходятся от тебя круги во все стороны: первое кольцо, второе, пятое... Всё поглощаешь ты, что попадается на твоём пути: поля, нивы, рощи, дубравы, зверей и птиц, селения и полустанки.
Вот шла только что по тропинке баба с пустыми вёдрами, громыхнуло что-то — и уже вбита в этом самом месте железобетонная свая. Был пруд с лягушкой — стал сияющий дворец. Ничто тебя не остановит — ни крутой овраг, ни река, ни бескрайнее Московское море, что раскинулось чуть ли не до самой Дубны.
День и ночь идут к тебе пароходы и поезда с провиантом, со всех сторон мчатся фургоны, набитые миллиардами тонн всего того, что только бывает на свете и чего не бывает, и уезжают прочь опустевшие — всё-всё проглатывают бездонные твои глубины. Всё исчезает в тебе без следа, ничего не остаётся — даже и ржавая гайка не проскользнёт незамеченной: подберут на свалке и сдадут куда нужно. По самой толстой в мире трубе вливаются в тебя несметные богатства и распускаются в тебе радужными электрическими кругами.
Нет такого человека, который не мечтал бы жить в Москве. И если кто-то говорит, что терпеть не может Москву, то москвичам с этим человеком нужно быть особенно осторожными: как раз он больше всех и хочет в ней жить, но его туда не берут, и он от зависти всех ненавидит. Такого человека если пустить в Москве в свою квартиру переночевать, он наутро попросит его временно зарегистрировать (будто бы для того, чтобы милиция не арестовала), а потом и рот разинуть не успеешь, как он уже прописал на твоей жилплощади всех своих родственников из Медвежьегорска и требует размена квартиры. Таких надо сразу гнать — сразу видно, что жулик.
Нормальный же человек просто не может не хотеть жить в Москве — так было всегда и всегда так будет. Если бы в Москве с давних пор не было ограничений на прописку и регистрацию, в ней давно бы уже жили все двести пятьдесят миллионов жителей бывшего Советского Союза. Московская прописка всегда была самой лучшей наградой — лучше любого, самого почётного ордена.
Сколько нашествий желающих поселиться в Москве было отбито её жителями! Татары, поляки, французы, немцы — все хотели в ней жить. Орды и полчища. И все отбиты — лишь немногие бежали назад в свои европы и азии в одних подштанниках, стуча зубами от горя и холода.
Потом, уже в совсем мирное, казалось бы, время, рязанские женские отряды штурмовали Москву в стальных электричках и жадно рвали изо ртов коренных жителей докторскую колбасу и сливочное масло — и их тоже отбили.
И по сей день миллионы приезжих из самых отдалённых краёв света каждую секунду высаживаются на московских вокзалах, аэродромах, идут из Сибири пешком, едут в телегах и тарантасах со своими матрасами, юртами, чумами и саклями. Абитуриенты из Крыжополя, девушки для фабрики звёзд, вебдизайнеры, да кого только нет — все мечтают хотя бы поставить ногу на московскую землю, уцепиться зубами, пустить маленький тоненький корешок.