Добились германские пропагандисты своими занудными рассуждениями о роли особо культурной немецкой нации лишь того, что немецкое слово Kultur надолго превратилось в символ скучного, педантичного высокомерия. Очень часто британцы вообще ничего не придумывали – просто брали очередное агрессивное заявление или образчик германского хвастовства и распространяли его в печати. Иногда с комментариями, иногда даже без.
Немцы же в первые два года войны всячески поливали грязью Антанту, пробуждая у ее солдат и мирных жителей предсказуемую ненависть. Энни Окли, артистка американского шоу «Дикий Запад», во время гастролей в довоенном Берлине получила возможность выстрелить в Вильгельма II – в одном из номеров она с сорока шагов выстрелом из кольта гасила сигару, которую курил случайно выбранный зритель. Кайзер шагнул на арену в ответ на приглашение Энни прежде, чем успел подняться «подсадной» ассистент. Опешившая артистка тем не менее успешно отстрелила кончик императорской сигары. По слухам, во время войны Энни написала кайзеру письмо с просьбой о возможности выстрелить еще раз.
В своих воспоминаниях генерал Людендорф писал, что «с тяжелым сердцем верховному главнокомандованию часто приходилось временно уменьшать порции мяса, хлеба, картофеля и жиров для войск, а также овса и сена. Мы делали это, чтобы поддержать народ и сохранить в нем способность продолжать войну…». Но после поражения в Первой мировой генерал пошел другим путем. 14 октября 1925 года прославленный генерал Людендорф подписал договор с алхимиком по имени Франц Сераф Таузенд, основав тем самым общество «164».
Таузенд появился на свет 5 июля 1884 года в небольшом баварском городке Крумбахе. Сменив несколько профессий, он стал в Гамбурге учиться аптекарскому ремеслу, позже, уже в 1922 году выпустил брошюру «180 элементов, их атомарный вес и приведение их в гармоничную периодическую систему». Сопоставив элементы и ноты, он пытался обосновать собственную периодическую таблицу. Вскоре в Мюнхене заговорили о том, что Таузенду удалось получить искусственное золото…
Попытку прорыва фронта удалось отбить, орудие небывалой дальнобойности после десятка выстрелов замолчало. А потом и вовсе за линией фронта что-то ухнуло, полыхнуло синеватой вспышкой и наступила тишина. Спустя несколько минут в траншею скатился худенький, мелкий человечек, извазюканный в глине полностью. Когда разведчик стер грязь с физиономии, она не стала светлее.
– Это еще кто? – пробормотал спасенный Лэрри парень, едва пришедший в себя. – Он же черный?
– Я тебя про негров спрашивал? – зарычал Арман. – Ты что ответил?
– А откуда он взялся?
– Да мало ли откуда, может, и из зуавов… там вон целый полк за линией фронта полгода партизанил.
Чернокожий парень огляделся и весело спросил:
– Куда это я попал?
– А ты кто?
– Сержант Эмиль Лану, отдельный диверсионный отряд 369-го пехотного полка!
– А, янки!.. Промахнулся ты малость, ваши во-о-он там.
– Да какой из меня янки?! Я же из Луизианы, из Нью-Орлеана. Хотя вообще-то да, наш полк формировали в Нью-Йорке, «Адские воины Гарлема», если кто слышал, командир – полковник Уильям Хэйуорд. А что не в тот окоп забрел, так на то я и Братец Кролик, чтоб чудить. И вообще, пока полз, думал не о том. Кстати, как тут насчет ужина?
Озадаченное молчание было ему ответом.
– Ну вы что, как будто первый день на войне! Не будут они сегодня стрелять, и завтра тоже… Зря я, что ли, туда ползал со спецзаданием!
Лэрри пристально посмотрел на пришельца, переглянулся с Арманом и спросил тихонько:
– Братец Кролик, говоришь?
– Ну да, а что?.. Ого! Парни, я, конечно, догадывался, что и в вашей Европе есть наши, но чтоб сразу двое!..
– Или наши – в вашей Америке, – усмехнулся Арман. – Да, вот они мы, тут тоже при каждом верховном командовании по аналогичному отряду. Правда, швыряют по театрам военных действий, как начальству в голову взбредет… И чем дальше, тем бестолковее.