– М-да… – Эмиль замялся. – Вот с одной стороны это селение хорошо устроено, вода рядом…
– А что тебе не нравится?
– Горы.
– Разве это горы!
– Всё равно обзора нет.
– На высотах должны быть посты, но ты прав, в этой неразберихе всё может случиться. И посты забудут выставить, и часовые заснут… А городишко, между прочим, прикрывает важное направление.
– Тут мало солдат.
– Должны подойти еще канадцы и, кажется, новозеландцы.
– Хорошо бы. А то тревожно мне.
Арман кивнул. Ему тоже было не по себе с середины вчерашнего дня. Но чем дольше шла война, тем меньше внимания уделялось мнению таких, как он. То, как отмахивался от него генерал Монури накануне Первой Марнской битвы, теперь казалось верхом заинтересованности. Арман вспомнил рассказ Лэрри, как его надежды на научную работу и должность в Адмиралтействе оказались иллюзорными, а сам недавний помощник Резерфорда был отправлен в распоряжение спецслужб, не всегда представлявших, чем он может быть полезен.
Эмиль задумчиво рассматривал покосившуюся каменную башню, которая, наверно, должна была помнить еще финикийцев.
– Что там?
– Наблюдатель сидит, насколько знаю, – пожал плечами Арман.
Эмиль помолчал, потом сказал тихонько:
– А по-моему, его там нет. Там никого нет.
Арман прислушался и понял, что луизианский кролик-оборотень прав. Нету там никого живого. Переглянувшись, они оба со всех ног рванули к башне. Сразу за порогом Арман чуть не споткнулся о два мертвых тела, а потом ему преградил путь рыцарь в ржавой кольчуге, но с опасно блеснувшим мечом. Эмиль выкрикнул фразу на неведомом Арману языке, противник отступил на шаг.
«Умертвие, здешнее, не успокоить – только в камень», – вспомнилась древняя инструкция. Откуда ж ты тут взялся, из крестоносцев небось. И как эти чертовы тевтоны умудрились тебя поднять… Арман полоснул боевым ножом по стене, открывая в ней полость. Эмиль снова обрушил на немецкое особо опасное умертвие, осевшее тут со времен короля Барбароссы, набор гортанных ругательств, а возможно, и вежливую рекомендацию уйти по-хорошему. Арман его родного языка всё равно не знал. Ржавого отшвырнуло аккурат в стенной проем, который тут же сомкнулся.
– Фух! – выдохнул Братец-Кролик. – Быстрее наверх, а то туман ползет, не успеем посмотреть на перевал.
– Туман?! – Француз ринулся по лестнице, прыгая через три ступеньки.
Наблюдатель был мертв, пулеметчик тоже. А наползавший на селение туман вовсе не был облаком, зацепившимся за вершину горы…
– Газовая батарея! Проморгали!
Пока Эмиль пытался подать сигнал тревоги, стуча какими-то железными обломками и крича бессвязно, Арман развернул пулемет в сторону дороги с перевала. Но ни турки, ни немцы не торопились воспользоваться плодами газовой атаки.
– Когда они успели затащить туда баллоны да в таком количестве? – пробормотал Эмиль.
– Это не батарея, – присмотревшись, резюмировал Арман.
– А что?
– Дракон. Они не только огонь выдыхать умеют.
– Ну, тогда нам конец… Он крылатый или ползучий?
– Взлетит – увидим. А пока не знаю.
Эмиль задумчиво покивал и вдруг вполне расслабленно уселся на пол. Со смешком сказал:
– На башне… над облаком ядовитого газа – прямо как в романе того англичанина. Забавно, правда?
– Забавнее некуда. Этот газ опасен для нас, как и для людей.
– Знаю, мы же дышим, как они. А нож у тебя хороший. Заговоренный?
– Нет, просто мастер хороший делал.
– Выживем – закажу себе такой же.
– Вряд ли. Тот оружейник уже лет триста назад умер.
– Эх, надо было мне раньше подсуетиться! Что там на дороге?
– Ничего.
– Я так и думал, – поежился Эмиль. – Что-то мне совсем скверно. Ты как?
Арман не ответил, вглядываясь в происходящее внизу. На дороге, ведущей со стороны прорыва, и впрямь никого не было, но в ядовитом тумане кто-то двигался. И этот кто-то внушал прямо-таки панический ужас. Арман прислонился к стене, прикрыл глаза, постарался выровнять дыхание. Вроде отпустило немного.
– Ты сказал – канадцы? – пробормотал Эмиль. – Ну, конечно, мне рассказывали. Они его и привезли, уж не знаю как.
– Что?
– Вендиго. Там ходит вендиго. Чудовище северных лесов[6]. Он не дышит, ему газ без разницы.
Взошедшая багровая луна озарила мертвый поселок, дорогу и мелькнувшее в разрыве ядовитого тумана существо, ростом и обликом подобное человеку. Никакой одежды на нем не было – только набедренная повязка, нет, длинная жесткая бесцветная шерсть, похожая на конский волос. Грубая бледная кожа казалась безжизненной, а под ней, как будто, не было ничего кроме плотно обтянутых костей и сухожилий. Ноги-лапы со складками перепонок между длинными цепкими пальцами, на концах которых виднелись белые втяжные когти, были босы. На голове красовалась растрепанная копна жестких бесцветных волос. Огромные тяжелые челюсти на волчий манер выдавались вперед, за черными губами угадывался трехрядный оскал острых треугольных зубов. Глубоко под покатым лбом, полуприкрытые черными веками, сверкали желтые удлиненные глаза в два раза больше человеческих.