— Ничего, не дрейфуй. Как-нибудь разберемся! — обнадежил его Андреев и похлопал его по плечу, а Шлыков поднял настроение, вспомнив подходящий анекдот про поручика Ржевского: "Скажите, поручик. Вы когда-нибудь стрелялись на дуэли из-за бабы? — Из-за дерева бывало-с, но из-за бабы не помню".
До встречи с секундантом оставалось чуть меньше часа. Посему ненадолго прервемся, чтобы познакомить читателя с продолжением новеллы "ЭП-Мастера", посвященной странствиям главного героя в неведомые времена по бескрайним просторам Северного Забайкалья.
Я говорю, что время, как вода
течет меж пальцев на песок остывший,
и сквозь песок уходит в никуда…
И если Лета — все-таки река,
что разделяет два столь разных мира,
ее поток — теряется в веках.
Но есть река, что не имеет дна,
чьи берега теченья не стесняют…
Приходит срок — в ней тонут имена.
Ее вода прозрачна и темна,
и все она собою заполняет
и между строк и в музыке слышна.
И дважды в эту реку не войти,
и нет пути к таинственным истокам,
где Время спит, свернувшись в плотный кокон
У Вечности на каменной груди.
М. Катыс
I
Наступила дождливая и прохладная осень. Впереди была морозная и снежная зима. Для колонистов, привыкших к мягкому морскому климату, это должно было стать серьезным испытанием. Теплой зимней одежды и обуви практически не было ни у кого. У тунгусов-оленеводов удалось выменять войлок, из которого женщины пошили две пары сотен зимних сапог.
Из шкур убитых оленей, волков и медведей шились теплые шапки и куртки, но на всех меховых и кожаных изделий не хватало, поэтому Павлов обратился к Толемей-хану с просьбой наведаться на Красные Камни в гости к орландам и договориться о покупке большой партии зимней одежды и обуви. В ответ Толемей-хан рассмеялся и сказал, что на деньги орланды ничего не меняют, а только на оружие, холсты, шерстяные и шелковые ткани и ювелирные изделия.
Павлов вспомнил про изящные золотые украшения и шелковые платья девушек из гарема и провел с ними собрание на тему: "Лучше встретить суровую зиму в теплой одежде, но без украшений, чем с украшениями, но с голым афедроном". Девушки поняли его правильно и добровольно внесли в общественный обменный фонд свои шелковые платья, золотые кольца, браслеты, серьги и диадемы.
В один из холодных осенних дней, когда дважды выпадал снег, Толемей-хан в сопровождении Следопыта, Комаки, Марины, Алексхана и двадцати гребцов отправился на плоскодонной купеческой ладье на Красные Камни с неофициальным визитом. За трое суток они добрались до цели и были встречены с присущим орландам гостеприимством.
От своих охотников и воинов-разведчиков орланды уже знали о том, что на реке Шакти поселились люди, умеющие строить большие дома, обрабатывать камни, выделывать глинную посуду и формовать кирпичи. Неуловимые разведчицы-профи (Агафья и Ольга) заприметили женщин необыкновенной красоты и рослых и статных мужчин. Но больше всего их поразил вид их предводителя в блистающих золотом доспехах, который проводил занятия по строевой подготовке с молодыми юношами. Орланды решили за новыми соседями еще какое-то время понаблюдать, не привлекая к себе внимание, и уже затем делать выводы насчет того, как себя с ними вести.
Толемей-хан без утайки рассказал Верховному вождю Гонорию о печальных обстоятельствах, вынудивших старшего сына императора джурджени Тезей-хана, его друзей и слуг покинуть родину и искать себе новое пристанище. Он представил ему жену принца Марину и их приемного сына Алексхана и преподнес богатые подарки. Гонорий растрогался и велел разместить послов и сопровождающих их лиц на территории резиденции в жарко натопленных балаганах.
Вечером состоялся праздничный ужин, на который Гонорий пригласил всех старейшин родов и Верховного жреца Колывана. Утром следующего дня переговоры были продолжены. На этот раз их главной темой был бартерный обмен. На третий день посольство отправилось в обратный путь, увозя с собой сто двадцать комплектов мужской и женской зимней одежды, — не очень новой, но и не слишком поношенной.
Когда в конце месяца хешван (ноябрь) застыли реки и закружились метели, колонистам стало совсем плохо. Запасы продовольствия, привезенные и заготовленные летом и осенью, таяли на глазах; и без того скудный рацион питания сократился до минимума. Резко выросло количество больных простудными заболеваниями. Толемей-хан выбивался из сил, стараясь им хоть чем-нибудь помочь.