Мел и сейчас испытывала к ней величайшую благодарность и с радостью готова была работать круглосуточно, но Карела была против: «Ещё чего! Предлагаешь мне уволить ради тебя весь остальной персонал?»
Мел помотала головой.
То же самое можно было сказать и про её зарплату. Мел могла, нет, хотела работать бесплатно, и Кареле пришлось едва ли не силой пропихивать ей деньги. Сперва Мел совершенно не знала, что с ними делать, но затем у неё появилась мечта, и кукла стала копить и прятать большую часть своего заработка под подушкой.
Она прекрасно помнила точную сумму, и тем не менее каждый раз (сейчас, например) когда возвращалась в свою комнату после рабочего дня открывала мешочек и считала монеты.
Один, два, три, четыре, пять… Мел перекладывала их с лёгкой улыбкой на губах. За пределами фронтира люди использовали бумажную валюту, а то и вовсе особенные умные растения, которые запоминали состояние твоего баланса на основе биометрики. Мел вряд ли смогла бы их использовать, так что счастье, что здесь предпочитали более твёрдые и надёжные деньги, которые не могли испортиться под воздействием даже самых ужасающих климатических условий.
Семьдесят, семьдесят один, семьдесят два… Всё.
Семьдесят две монеты. Мел с умилением посмотрела на четыре высокие башенки, которые построила на своей кровати. Затем вздохнула. На самом деле ей, кукле, дышать было совсем не нужно, и тем не менее она старалась ничем не отличаться от человека.
Это будет полезно, когда она накопит достаточную сумму чтобы отправиться в путешествие…
Мел посмотрела на стены, на которых висели десятки фотографий в деревянных рамочках.
Некоторые из них изображали леса.
Другие — каньоны.
Третьи — долины, реки, озёра, моря, ледники, пустыни или высокое голубое небо.
Мел приподнялась и бережно потрогала фотографию, на которой плавала посреди болота белая кувшинка.
Она хотела оставить Сепию, но вовсе не потому, что здесь было тяжко.
Напротив, даже этот мир, где не было окон, потому что ужасающие бури запросто могли раздробить любое стекло, в котором все здания строили из плотного и грубого синтетического камня и в котором единственным источником света служили многочисленные молнии, которые освещали метровый слой грязи на земле — даже он был для неё драгоценным… Просто его было мало. Ей хотелось увидеть больше, хотелось повидать другие миры, встретить разных людей, поговорить с ними, узнать их судьбы, предпочтения, надежды и мечты…
Мел присела на кровать и закрыла глаза.
А ещё — она хотела найти своего создателя.
Нет, не создателя — отца.
Она помнила таинственный свет и голос:
— Мел…
Тебя зовут Мел…
Кем бы её отец? Она не могла сказать точно, у неё были только предположения, и всё же Мел была уверенна, что голос принадлежал именно ему. Она была ему безмерно благодарна. Ведь он даровал ей жизнь. Он позволил ей видеть, слышать, чувствовать и говорить с другими людьми. За это она любила его всем сердцем (которого у неё не было) и душой (которая, наверное, была…) и поэтому хотела исполнить его миссию.
Именно так. Была ещё одна причина, почему Мел хотела повидать весь мир. У неё была великая сила, которую она должна была использовать правильным образом. Один раз она уже совершила небольшую… не сказать, что ошибку, нет, но всё равно поступила немного неправильно.
С тех пор она старалась быть осторожной.
Ведь эта миссия могла определить судьбу всего мира… Вселенной.
Мел вздохнула, села на кровать и с лёгкой улыбкой стала рассматривать фотографии на стене. Спать ей, опять же, было ненужно, а потому с наступлением ночи она выбирала фотографию, закрывала глаза и пыталась представить себе, что представляет тот или другой мир. Не только увидеть, но почувствовать последний — запах, касание, звук…
В этот раз её выбор пал на мир, который, судя по названию внизу рамки (прекрасным кукольным почерком) назывался «Артемис». Это был удивительный мир, представляющий собой многочисленные башни. Всего их было бесчисленное множество — по меньшей мере несколько миллионов; верхушки самых больших представляли собой плоскости диаметром в пару сотен квадратных километров, на которых росла трава или красивые деревья; маленькие башни напоминали пяточки земли. Летать в пределах этого мира было невозможно, воздух был слишком зыбкий, а потому между башнями были протянуты канаты и мосты.
Мел шагала по одному из них, чувствуя, как покачиваются деревянные балки у неё под ногами, — несколько сантиметров дерева, которые отделяли бездну сверху и бездну снизу, — как вдруг на первом этаже здания гильдии раздался тревожный колокольный звон.
Глаза куклы немедленно открылись.
Глава 62
Сила
Мел встрепенулась и немедленно спустилась на первый этаж. В дверном проёме она увидела высокого блондина в органической броне.
— Ален?
Мужчина приподнял голову. Лицо его было необычайно бледным, броня — грязной. Даже поза его казалась немного странной, как будто это не он носил свою броню, но последняя помогала ему оставаться на ногах.
Мужчина проковылял пару метров, посмотрел на неё, попытался выдавить улыбку и вдруг грохнулся на пол.
— Ален! — вскрикнула Мел. Она бросилась на помощь, но застыла, когда увидела на спине мужчины глубокую красную рану. На секунду Мел растерялась, но затем её светлое личико сделалось решительным.
— Я сейчас!
Она повернулась и устремилась в коридор. Не прошло и минуты, как показалась рыжая женщина, Карела, и врач — седой старик в белом халате.
Ещё через пять минут Алена перенесли на белую койку. В Сеппии была своя больница, которая, однако, сильно уступала лазарету гильдии авантюристов. Здесь можно было найти самое современное оборудование, а также травы и препараты со всех краёв Мультивселенной, которые могли за считанные секунды поставить на ноги умирающего.
Однако на каждое действие есть противодействие. Вселенную населяли существа, против яда которых даже самые действенные лекарства были бесполезны.
Лицо врача помрачнело, когда он заметил, что рваная рана на спине Алена постепенно чернеет. В неё проник яд, и не простой, но чрезвычайно опасный, избавиться от которого было почти невозможно. Старик пристально посмотрел на своего пациента, на Мел, которая стояла рядом и с выражением предельного напряжения на своём необычайно человеческом личике держала инструменты, и наконец на Карелу и мрачно покачал головой.
Женщина побледнела и прикусила губы.
— Боюсь… — сказал врач, — что яд проник уже слишком глубоко. Я не могу ничего… — не успел он договорить, как Алена стали сотрясать конвульсии. Его тело вздрогнуло, как будто через него пустили ток, а затем затрепетало; через все его поры стали просачиваться обильные капли кровавого пота.
— Нам стоит немедленно покинуть помещение, — быстро проговорил старик. — Даже малейшие испарения данного вещества могут привести к непоправимым последствиям
— Я останусь, — заявила Мел, но врач помотал головой:
— Не стоит. Вам ничего не грозит, но вы всё ещё можете быть носителем и переносчиком заболевания. Идёмте… Здесь уже… ничего не поможет…
После этих слов решимость, которая прежде читалась на лице куклы, исчезла; выражение её сделалось рассеянным. И всё же она сохранила достаточную силу духа, чтобы взять Карелу, которая вся дрожала, за руку и вывести её из помещения.
Мел усадила её на скамейку. Карела прикусила губы. Долгое время они сидели в совершенной тишине; наконец Карела вздрогнула, когда услышала тихий голос:
— Карела…
Она повернулась и посмотрела на Мел. Та смотрела в пустоту перед собой и как никогда прежде была похожа на прекрасное мраморное изваяние.
— Мел?
— Ты… — она замялась. — Ты хочешь… его спасти?
— А? — удивилась Карела.
— Ты хочешь… спасти Алена? Это твоё желание?