Ллойд похлопал ее по руке и сказал ободряюще:
— Моя дочь — дипломат.
— Папа, я была убита! И повесила трубку.
— Может, это неправда, — предположила Джуди. — Мой дорогой супруг всегда покупал безвкусные свитера, но когда кто-нибудь начинал шутить по этому поводу, он говорил возмущенно: «Это последняя вещь, которую связала мне мама перед смертью».
Это идея пришлась Милли по душе, но она не могла позволить себе успокоиться так легко.
— Этот парень не шутил, — произнесла она печально. — Он действительно говорил серьезно. Я стала ему противна. А до того он казался таким милым... У него был такой теплый тембр голоса.
— Ясно, это твой тип мужчины. — Джуди махнула рукой, прерывая ее речь. — И что ты сделала с бумажником?
— Отослала ему по почте. Написала короткую записку с извинениями, но чувство вины не прошло. Думала, оно постепенно исчезнет, но этого не случилось, на самом деле стало только хуже. — Милли передернуло при одной мысли об этом. — Как вспомню этот звонок, так прямо мурашки ползут по спине! Иногда кажется, что стоишь под ледяным душем...
— Дорогая, напиши ему еще одно письмо! — воскликнула Джуди. — На этот раз такое, как следует. Извинишься, и твое сердце будет довольно.
Милли поникла: если б она только могла.
— Я не помню его адреса. Наверное, от стыда все вылетело из головы. Совсем.
— Хорошо, тогда выброси из головы и это. Просто забудь. — Джуди изо всех сил старалась ее утешить. — Жизнь так коротка.
— Особенно для жены того парня. — Ллойд подмигнул Милли через стол.
— Папа! Ты говоришь ужасные вещи!
— Знаю. Не понимаю, как у меня вырвалось, — признался Ллойд.
— Раз, два... бум!
— Раз, два, три... черт!
— Раз... твою мать!
Стоя в дверях гостиной, Эстер произнесла:
— Я бы тебя спросила, что, по-твоему, ты делаешь, но это был бы глупый вопрос.
— О, привет. — Милли нагнулась и достала из-под стола закатившиеся туда яблоки. Она их уже столько раз роняла, что они стали бесформенными и мягкими, как имплантаты для груди.
— Ты жонглируешь, — заявила Эстер обличающим тоном.
— Не получается, да?
— В общем, не очень. Значит, жонглировать учимся?
— Всю вторую половину дня только этим и занимаюсь... раз, два, три... черт. Джуди показала, как это делается. Говорит, проще простого, — пожаловалась Милли. — Как бы не так, черт возьми, это просто невозможно.
— Тогда брось.
— Два, три, четыре... черт. Мне уже не остановиться. — Милли упрямо поднимала падающие яблоки. — Я не желаю сдаваться.
— Ты даже не подняла почту с коврика, — пожаловалась Эстер, помахивая пачкой писем, как картами при игре в покер. — Я наступила на них, когда открыла дверь. Фу! — Ее губы скривились от отвращения, пока она перебирала неинтересную стопку. — Теперь понимаю, почему ты их не подняла. Новые тарифы на воду, телефон, страшное банковское извещение, счет за газ... кошмар.
— И письмо от Нэта. — Милли узнала почерк на последнем конверте.
— Если бы оно было набито деньгами, я бы обрадовалась, — сухо заметила Эстер. — Ты звонила Лукасу?
Она была явно безнадежна.
— Нет, — ответила Милли. — Но я подумала, что, пожалуй, мне стоит написать Нэту, рассказать ему... обо всем. — Она зловеще подняла брови.
— Если честно, к твоему сведению, я совсем не боюсь. — Эстер усмехнулась. — Ты же знаешь, что никогда этого не сделаешь.
— Нет сделаю, — возразила Милли. — Нэт ведь и мой друг тоже.
— А это не имеет значения. — Эстер была непоколебима. — Потому что я твоя лучшая подруга.
— Я могу тебя разжаловать.
— Ты никогда этого не сделаешь. Ты меня слишком любишь. Так позвонишь Лукасу завтра?
— Возможно.
— Пожалуйста...
— Я подумаю. — Милли вздохнула. — А пока я думаю, можешь приготовить мне тост с сыром и мармеладом и замечательную большую кружку чая.
Озарение пришло через несколько часов, совсем неожиданно. Эстер опять не было дома, она качалась на тренажерах в спортзале, наверняка каждые пару минут осторожно промокая лицо полотенцем, чтобы не потекла косметика. Милли поблаженствовала в ванне, посмотрела последнюю серию «Жителей Ист-Энда» и отправилась в халате на кухню в поисках печенья. Эстер дома не было, а это значило, что чай придется заваривать самой.
Небрежно крутя пояс своего халата, Милли съела пару печеньиц и стала ждать, когда закипит чайник. На столе валялись счета, с которыми нужно было разобраться.