— Сколько тебе исполняется? — спрашивает блондинка слева.
— Тридцать два.
— А кажется, что все двадцать.
Серьезно? Ты подсела только для того, чтобы сказать, как я молодо выгляжу? Знаешь, милая, у меня нет комплексов по поводу внешности, но на двадцать я перестал выглядеть в… в те же двадцать после одного инцидента. Да-да, и мужчины могут быстро стареть.
— Ой, а что это за татуировка у тебя? — спросила права блондинка, — указывая на мои пальцы.
— Иероглифы.
— А что они обозначают?
Еще одна. Черт возьми, куда ж ты меня втянул, Эдгар? Вот куда?
— Ваше вино, — внезапно возле нас появляется официантка. Она, улыбаясь, разливает красную жидкость по бокалам. Девочки резко сели на свои места, выпрямились, слово хотели казаться лучше, чем есть. И не только с моей стороны, но и со стороны Эдгара тоже.
Спасибо тебе… Карина — читаю на бейджике имя. Да, спасибо за своевременное появление.
— Ну что, друг, за тебя!
И дальше начался дикий ад. Разговоры не смолкали ни на секунду. Нет, я не против общения, но темы были… мягко, говоря, пикантные. Завуалированные, конечно, но все же. Хорошо, что «мои девочки» от меня отклеились и обратили внимание на Эдгара. Он все говорил и говорил, а я сидел на месте и думал, когда же закончится этот ужин.
Вот и день рождения. Вроде бы не в клуб пошли, да и девушки красивые с нами, но, блядь, Эдгар же знает, что мне брезгливо и противно, когда ко мне липнуть начинают! Хотя эта грудастая слева от друга ничего так. Я бы ее декольте написал, красиво смотрится. Небольшая грудь, но и немаленькая. Все в меру.
— Выйду покурить, — сообщаю своим спутникам и выходу из-за стола. Эдгар кивнул и продолжил дальше обольщать девочек. Кого-то, видимо, ждет горячая ночка.
Выхожу на шумную улицу и… иду. Вот правда, я просто гуляю вдоль по проспекту, наблюдаю за пробкой на дороге. Закуриваю. Выдыхаю дым. Знаю, что нельзя. Плевать. Хуже все равно не будет.
Мне нужно отдохнуть. От давления этих девиц, от воспоминаний об одной женщине.
И о том, что я уже был на этом месте…
Совсем недавно, когда подвозил девчонку. Прямо к этому парку. Наверное, это какой-то рок судьбы, или меня специально кто-то по голове шандарахнул с такой силой, что ноги сами сюда принесли. Я и забыл, что ресторан недалеко находится. Или недалеко? Неважно.
Теперь мое внимание привлекло кое-что другое. Точнее кое-кто другой. Троица в темных куртках, которые видны только на фоне снега. Один парень держит другого сзади, а спереди находилась знакомая куртка и знакомые ботинки, которые испачкали мне пассажирское сидение.
— Так тебе и надо, дура тупая!
— Сейчас ты получишь, придурок!
Тут же девичий кулак прилетает в обездвиженного мальчишку, а та грязная девчонка продолжает наносить удары. То в лицо, то в туловище. Руками и ногами. Это еще что за ерунда?
Нет, ну точно какая-то карма!
Глава 6. Не отец
— Стойте! Вы что творите? — подбегаю к троице, только они почти не реагируют на мое появление. Тот высокий так и держит жертву избиения, а девчонка…
— Не мешай! — пыхтит она, мельком повернувшись ко мне, и снова наносит удар.
— Говорю, оставь его.
Пытаюсь оттолкнуть девчонку. У жертвы все лицо в крови, а тот парень позади даже не пытается отпустить. Еще и место такое нашли, что никто не видит. Хорошо, что я заметил.
Держу ее за локоть. За грязный, как и в прошлый раз. Но сейчас меня это не волнует. Смотрю в темные глаза оборванки. Внимательно. Вглядываюсь в радужку, которую переполняет несдерживаемая ярость. В чуть нахмуренные темные брови. В поджатые губы. Даже челюсть напряжена. Как бы она зубы от такой силы сдавливания не сломала.
— Ева, эт че за хмырь? — спрашивает тот, кто держал окровавленного пацана. Ну теперь я знаю, как зовут эту незнакомку.
— Ты че тут забыл? — шипит она прямо в лицо. Так, чтобы никто не услышал. Кроме меня.
— А ты что тут забыла? Не сопротивляйся ты так!
— Не твое дело! И вообще, отпусти меня! — дергается она. Сильная. Но я сильнее. — Я этому придурку не до конца наваляла!
— Хочешь до конца? Серьезно? Ты его чуть не убила!
— Он заслужил!
— Чем заслужил?
Девчонка долго смотрит на меня. Внимательно. Все еще со злостью. Потирает костяшки пальцами. Щурится на пару секунд, потом снова находит мои глаза и заглядывает с такой ненавистью, словно я виноват в появлении ссадин на ее маленьких кулачках.