***
Марджори умирала.
Это стало единственным возможным объяснением, почему она так ужасно себя чувствовала. Смерть. Возможно ее… или… во рту стоял такой отвратительный привкус, будто туда кто-то заполз и умер. Марджори облизнула пересохшие губы, и тут же ее желудок запротестовал.
Ох… Ох, только не снова!
Девушка вскочила с кровати и побежала к ближайшей двери, успевая открыть ту, прежде чем Марджори снова вывернуло наизнанку. Ее рвало, казалось, целую вечность. Девушка прижималась к краю унитаза, пока всё не прекратилось, а после Марджори всхлипнула. Боже, это было просто ужасно. Так ужасно. Ее голова раскалывалась на мириады осколков, а всё тело болело так, будто ее били полночи. Перед глазами всё расплывалось, и едва ли девушка могла хоть что-нибудь разглядеть вокруг себя. Может, она заболела? Или что же с ней случилось?
Хоть край унитаза и касался ее щеки приятной прохладой, но Марджори всё же на мгновение прислонилась виском к стене, а после взглянула на мраморный пол, замечая разбросанную черную одежду.
Мужскую обувь. Пояс. Брюки. Пиджак. Ох…
Ах, боже…
Глаза Марджори широко распахнулись от ужаса, и девушка оглядела ванную. Это… это точно была не ее ванная комната. Хоть ее номер просто отличный, и девушка не могла жаловаться, но эта ванная выглядела в три раза больше, чем ее. Да и совершенно недавно кто-то использовал этот шикарный тропический душ и бросил сырые полотенца на плитке, чего Марджори никогда не делала и не приветствовала.
Где же она находилась?
С трудом поднявшись на ноги, Марджори посмотрела на стеклянную полку в ванной комнате. Бритвенные принадлежности. Бритва?! Девушка взглянула на себя в зеркало и застонала от увиденного ужаса. Весь макияж находился под глазами, волосы растрепаны, а лицо приобрело болезненный оттенок. Вырез платья сместился в сторону, и одна грудь выглядывала из огромного декольте, да и другая собиралась присоединиться к первой. Девушка быстро поправила тунику. Включив воду, Марджори умылась, избавляясь от отвратительного привкуса во рту и пригладила волосы, придавая им хоть какой-то приличный вид.
Потом Марджори снова затошнило. Чем больше она двигалась, тем сильнее протестовал несносный желудок.
Снова припав к унитазу и вцепившись в его края, девушка постаралась вспомнить произошедшее прошлой ночью. Всё было как в тумане. Марджори встречалась с Робом. И она вроде как пила вино… много вина, пытаясь казаться мужчине современной девушкой. Еще Марджори смутно припомнила танцпол. И как ее рвало.
Очень много-много рвоты вокруг.
Хорошо… Марджори глубоко задышала, чтоб успокоить очередные позывы тошноты, и попыталась успокоить собственный разум. Девушка явно напилась прошлым вечером. И вот теперь Марджори у Роба дома. Это всё немного объясняло причины ее присутствия в этом номере. Значит, Марджори провела с мужчиной ночь? Неужели она больше не девственница? Господи, неужели она занималась сексом и даже не помнит об этом?
Рука девушки лихорадочно скользнула под платье. На счастье трусики всё еще находились на месте. И Марджори не ощущала ничего странного между ног — даже не была влажной. Да и туфли до сих пор оставались на ее ногах. Значит всё в полном порядке?! И не было никакого секса? Наверное, Марджори была слишком пьяна. От этого осознание паника отступила, и проведя еще несколько минут возле унитаза, девушка почувствовала себя довольно неплохо и была готова снова встать.
Ей необходимо немедленно вернуться в свою комнату. Без промедлений.
Марджори на цыпочках вышла из ванной и потерла глаза, оглядела номер. Роскошный пентхаус, больше, чем ее квартира в Канзас-Сити. Плотный ковер заглушал шаги. Вернувшись в спальню, девушка застелила кровать как можно лучше, и схватив ведерко со льдом на случай, если снова начнет тошнить, направилась в сторону огромного холла.
Открыв дверь, Марджори увидела спящего Роба, — он расположился на диване, и одеяло единственное, что прикрывало мускулистое тело. Мужчина спал. Волосы его были взъерошены, а грудь обнажена.
О, боже милостивый, Роб так хорош собой.
Не в силах сдержаться, она приблизилась к мужчине. Марджори не могла оторвать от него взгляд. На ее месте так поступила бы любая другая девушка. Роб был великолепен. Его тело сплошь покрывали твердые мышцы. На подбородке проглядывалась легкая однодневная щетина, а темная полоска волосков тянулась от пупка вниз и скрывалась под одеялом. Мужчина был полностью расслаблен. И его губы… Черт возьми! Его губы были предназначены для идеальных поцелуев.
Интересно, целовал ли Роб ее прошлой ночью? Хотя этот ужасный привкус во рту говорил ей «нет», но, возможно, мужчина касался ее губ прежде, чем всё пошло наперекосяк… Интересно, как всё прошло до момента, как она напилась?