Роб наклонился и поцеловал ее приоткрытые губы, скользнув языком между ними, продолжая подразнивать пальцами ее соски. Марджори застонала и прижалась своим языком к его. Теперь наступила та часть, которую он так долго ждал.
— Я собираюсь переместить свои руки на юг, Марджори, — сказал он ей бархатным голосом. — И если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи мне об этом. Хорошо.
Глаза девушки приоткрылись, а зрачки расширились, и Марджори кивнула ему в ответ. Ее бедра приподнялись в безмолвной мольбе, и Роб скользнул рукой вниз по ее животу. Марджори была стройной: плоский животик, округлые бедрами. Идеальная. Мужчина провел рукой по нежным складкам, а затем провел пальцем вверх и вниз по ее сердцевине. Девушка оказалась влажной.
— Какая ты влажная для меня, любимая.
Марджори что-то простонала, возможно это была попытка произнести его имя, но едва ли он смог разобрать. Девушка уткнулась носом ему в плечо.
— Не волнуйся, любимая. Я буду прикасаться к тебе осторожно. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
— Я знаю, — сказала она тихим голосом. — И прошлой ночью ты уже прикасался ко мне. Это не так ново.
— Но сегодня я собираюсь погрузить свои пальцы глубоко в твою горячую плоть, — прошептал он ей хриплым голосом, прижимаясь губами к ее уху. — Я собираюсь найти твою точку «G» и заставить тебя кончить так сильно, что ты будешь сжиматься вокруг моих пальцев.
Единственным ответом на его слова был короткий судорожный вздох Марджори.
— Раздвинь колени для меня, — сказал Роб, и девушка подчинилась. Не слишком широко, и Роб осторожно развел ее ноги чуть больше и снова провел кончиками пальцев по влажным складкам. Марджори была такой возбужденной и чувствительной. Плоть такой горячей и чуть припухшей от желания. Роб облизнул свои губы, страстно желая попробовать Марджори на вкус и глубоко скользнуть языком, но это было следующим этапом. Они еще доберутся до него. А сейчас, Роб опустил два пальца по обе стороны от клитора, вспоминая, что ей нравилось прошлой ночью. Прикасаясь к ней таким образом, Роб позволил себе еще немного раздвинуть ее складки, и мужчина потер пальцами клитор, и скользнул чуть ниже к самой сердцевине, и снова возвращаясь к клитору. Продолжая свои движения, пока сама Марджори не вторила бедрами, следуя его руке. С губ девушки срывались тихие стоны. Ее влага была на пальцах Роба, впитывая ее запах.
— Я собираюсь скользнуть в тебя пальцем, Марджори, — прошептал он ей, одновременно поглаживая ее клитор по бокам до самой влажной сердцевины. — И скажи мне, если я буду двигаться слишком быстро или будет больно, хорошо, милая?
Марджори кивнула, уткнувшись носом ему в плечо.
Наблюдая за ее лицом, Роб медленно обвел пальцем ее вход, а затем не торопясь погрузился внутрь.
Марджори ахнула, приподняв бедра, когда он толкнулся в нее пальцем, и выражение лица девушки наполнилось изумлением.
О боже! Девушка была как настоящий небесный рай. Такая тугая, горячая и невероятно влажная, она обхватила его палец, будто сосала его. Ох, черт. Это будет похоже на рай на его члене, это действительно будет так, когда он погрузится в нее. Но сначала ей нужно немного привыкнуть.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — Роб скользнул пальцем почти до конца в ее горячее лоно.
— Такое странное чувство… — Марджори прикусила губу. — Мне кажется я такая узкая. Это хорошо?
— Более чем хорошо, — прошептал он ей, наклоняясь и снова целуя ее в лоб. Лицо Марджори было напряжено, но девушка не паниковала, и это отлично. Если она запаникует, а ее тело будет напряженным, то возникнет проблема, и он не сможет скользнуть в нее вторым пальцем.
Роб медленно вводил и выводил свой палец, и когда Марджори больше не напрягалась при каждом движении, мужчина добавил второй палец и вошел в нее. На этот раз девушка всхлипнула и уткнулась лицом ему в грудь.
— Мне кажется немного узко…
Да, черт возьми, так оно и было. Его член пульсировал, требуя, чтобы он вошел в это тугое влажное тепло. Роб не обращал внимания на это желание. Он войдет в нее, когда девушка будет готова, и ни минутой раньше. Роб продолжал ласкать ее двумя пальцами, пока Марджори не стала еще более влажной от желания, а ее лицо, прижавшееся к его груди, не стало напряженным, и руки не сжали ткань его рубашки.