Усилием воли Андрей отогнал глупые мысли. Пока еще ничего не выяснено, а он уже ищет виноватых. Возможно, настройка системы дело пяти минут. Он сам всегда учил своих подопечных, что никогда нельзя паниковать раньше времени. Главное — выдержка. С другой стороны, лучше все просчитать на десять ходов вперед. Но сейчас Андрей не столько просчитывал, сколько пугал сам себя. Даже если станцию увели, и даже если ее увели люди с Лубянки, что эта информация дает ему? Ничего. Ну так и нечего думать об этом. Да и на кой черт терраформирующая станция понадобилась органам? Смешно…
Узел связи располагался на нижней палубе. Здесь всегда было очень светло и прохладно.
— Как в холодильнике, — сразу пошутил Кирсан.
— Ноги должны быть в тепле, а голова в холоде, как говорила моя бабушка. Это мозг станции, значит, все правильно.
— Как мозг мог повредиться из-за удара по пульту управления?
— В том то и дело, что не мог. Удар по пульту сделал его уязвимым к… — Андрей остановился перед высокой панелью с миллионом разнообразных соединений, — к проникновению в систему.
— Фрама могли хакнуть?
— Он хоть и интеллект, но искусственный. А все искусственное можно хакнуть. Возможно, кто-то мог подумать, что если переключить голосовое управление на себя, то станция сразу же подчинится новому хозяину, как джин из бутылки. Даже если такое бы и произошло, управлять «Землей-2» этот человек будет недолго.
Почему-то Андрей снова вспомнил свою бабушку. Когда он установил ей первый компьютер, для связи с внуками, бабушка, видимо по аналогии с телевизором, считала, что компьютер — это монитор. Большую серую коробку, расположенную рядом с монитором она никак не воспринимала.
— Как ты поймешь, что он… ну если он уже? — спросил Кирсан.
Андрей отвернул ворот свитера и достал тонкую пластину, подвешенную на цепочку.
Со стороны она была похожа на прозрачную пластиковую визитку, но если посмотреть на просвет, в ней можно было заметить множество еле заметных линий, сплетавшихся в сложный лабиринт.
— Я смотрю, у тебя тоже есть предмет, — улыбнулся Кирсан.
— Это ключ.
Андрей подошел вплотную к панели и вставил ключ в тонкую узкую щель. Панель замигала микроскопическими лампочками, издала три протяжных писка и погасла.
— Теперь тихо. Не произноси не звука. Он должен опознать мой голос.
Прошло еще три секунды, и панель проснулась.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, — громко и отчетливо проговорил Андрей.
Лампочки замигали, перерабатывая информацию, после чего панель перезагрузилась.
— Хреново… — тихо сам себе сказал Андрей.
Когда лампочки снова замигали, Андрей повторил попытку «опознания». И снова перезагрузка.
— Не узнает?
Андрей помотал головой.
— Попробуй еще!
— Если он меня снова не опознает, включится сигнализация и нас заблокирует.
— Он ведь не работает.
— Он не хочет работать.
— Фрам больше никого не слушается?
— Фрам больше не слушается меня, — разочарованно сказал Андрей, вынимая ключ. — А кого он теперь слушается, мы, видимо, скоро узнаем.
Они распрощались с Кирсаном там же, где и встретились. Договорились не болтать и разошлись каждый в свою сторону. Андрей испытывал обиду. Глупо признаваться, но потеря контакта с искусственным интеллектом воспринималась, как предательство. Конечно же, Фрам был не виноват, или, судя по его голосу, не виновата — Андрей грустно усмехнулся про себя, может быть именно в этом кроется причина обиды? Очередное женское коварство? Ее украли и теперь она больше не принадлежала ему.
С неработающей системой взаимосвязи она была бесполезна. Она может болтать, но не может выполнять приказы. Вся разница была только в том, что теперь она будет болтать не с ним.
Правда пока она вообще никак не проявляла себя. Она просто пропала без вести… как и его безумная жена.
Попрощавшись с Кирсаном, Андрей снова вернулся в узел связи. Теперь ему предстояло сделать кое-что не предназначение для чужих глаз. Он вручную заблокировал дверь, подошел
к той же самой панели с лампочками, снял с шеи ключ и вставил его в щель.
— Двадцать ноль два две тысячи двадцать двенадцать — произнес он туда, где на панели находились микрофоны.
С легким жужжанием из панели выехала пластина, подсвеченная красным лучом. Андрей приложил большой палец правой руки. Луч быстро скользнул по подушечке пальца и пластина убралась обратно. На мониторе, расположенном за его спиной, дрогнуло изображение и появилось маленькое черное окошко с текстом. Несколько абзацев из малоизвестного произведения с пропущенными предложениями. Эти тексты Андрей заучивал наизусть сам и под гипнозом, он знал их на зубок — разбуди среди ночи и он безошибочно повторит. Много-много страниц выученного текста, подобранного индивидуально под определенного клиента. Назови кому-нибудь эти книги или их авторов — человек нахмурит лоб, силясь вспомнить, и, в конце-концов, лишь разведет руками. Этих авторов никто не знал и книги эти давно пылились на книжных складах или были отправлены в переработку. Это и был код. Код, который не подберешь в уме, не подберешь при помощи устройств, не просчитаешь… Код, который хранился только в голове Андрея.
Тексты были не самые сложные и самые разные. Сказки, детективы, рассказы о животных и даже пошлые любовные романы. В данном случае содержание не имело никакого значения.
Андрей подключил клавиатуру, нажал «ввод» и на экране появился курсор. Он появился сразу на том месте, где было пропущено первое предложение. Теперь Андрей внимательно перечитал текст, чтобы безошибочно выловить его из глубин памяти.
«Их поход продолжался уже несколько дней», — начал читать Андрей и сразу запнулся. Он не помнил этот текст. Не то, чтобы не помнил наизусть, он вообще никогда раньше его не видел!
«Ширяев был измотан — он очень давно не ел, да и воду приходилось экономить……………………………………………………………..Они вышли из леса ровно в тот момент, как солнце провалилось за горизонт. Небо стало си……………………….Наконец, впереди заблестели огни. Это была деревня……………………..а». «Мы пришли», — сказала Алена — «Видишь тот дом?».
Ширяев посмотрел в ту сторону, куда указывала московская журналист ка……………………………………………………………………………….
……………………..подошли к забору.
Ширяев взял в руки замок и покрутил его в руках. «Какой холодный», — подумал Ширяев. Он достал из кармана спортивной куртки ключ и вставил в скважину. Ключ не проворачивался. «Не подходит», — сказал Ширяев Алене. «Видимо, кто-то сменил ключ, пока нас не было».
На лбу выступил холодный пот. Не подходит…. Ключ не подходит. Андрей никогда не видел этот текст и, соответственно, не знал его наизусть. Он мог бы подумать про что угодно, про ошибку, выкинувшую в качестве пароля незнакомый отрывок, про ошибку инструктора, натаскивавшего его на изучение текстов, но содержание текста было настолько двусмысленным! Текст был ключом. Текст был ключом, который не подходит.
Заканчивался отрывок еще более издевательски.
«Кто мог сменить ключ? — спросил Алену Ширяев. *……………………….» — сказала она. Это мог быть только он».
Никаких сомнений не оставалась. Станцию захватили. Произошло то, чего не могло произойти, потому что не могло произойти никогда.
Андрей не знал, сколько времени он провел вот так, стоя пе-Ред монитором и перечитывая текст. Один, два, десять, сто раз.
Это было абсолютно бессмысленное занятие, но прекратить его он не мог. Он искал скрытый смысл, еще более скрытый смысл Подсказки, шифры, что угодно. Фамилия Ширяев была ему незнакома. То, есть, конечно, он знал людей с такой фамилией, но они никак не могли относиться к делу. Алена? Нет. Московская журналистка? Он знал тысячи московских журналисток, но никак не мог найти ниточек, которые связали бы их с его проектом. Деревня? Лес? Поход. Только поход и несколько дней в пути. И усталость. Вода на исходе? Вряд ли. С водой на станции проблем не было и не могло быть — вокруг тонны чистейшего льда. Тогда запасы чего были на исходе? Замок. Замок был очень холодным. Андрей представил себе очень холодный замок. Холодный, потому что из металла. Металлические предметы были очень холодными — могло ли это быть связью? Был ли в этом смысл? Андрей снова перечитал текст. Перечитал его задом наперед. Сложил все заглавные буквы… ничего. В этом тексте не было иного смысла, кроме циничного издевательства.