Выражение лица ее отца исказилось.
- Ты не понимаешь…
- Нет, - отрезала она, не дожидаясь, пока он закончит. - Я не понимаю и никогда не пойму. У тебя было все. Огромная компания, которую ты создал из ничего, деньги, чтобы тратить. Жена, которая любила тебя, дети, которые обожали тебя. И все же этого было недостаточно. Ты не мог отпустить то, что сделал Ной, не так ли? Итак, ты пожертвовал всем, что у тебя было, твоей компанией, женой и детьми, и ради чего? Из-за денег? Из-за твоих оскорбленных чувств?
Краткая вспышка ярости исчезла с лица ее отца, как будто никогда и не было.
- Ты не понимаешь, - сказал он, продолжая, как будто она ничего не говорила. - Ной никогда не признавал своей вины. Он никогда не признавал, что поступил неправильно. Он украл у меня, украл мое будущее. Он предал меня, Оливия. И я никогда не прощу ему этого.
Нет, она поняла одно.
Он никогда не передумает.
Вся ярость внезапно вытекла из нее, оставив ощущение пустоты и тошноты. Спорить с ним было бессмысленно. Нет смысла говорить. Ничто из того, что она говорила, не имело для него никакого значения.
Как и у Вульфа, у него была миссия, и он не отступит от нее.
Ты ведь знаешь, что тебе нужно делать, не так ли?
Эта вражда никогда не закончится, пока ее отец не умрет, теперь она это знала. Но она не могла убить его и не позволить Вульфу сделать это. Его нужно было остановить каким-то другим способом, посадить в тюрьму на очень долгое время, где он больше никогда не сможет никому навредить. Где у него было бы время подумать о том, что он сделал, и, возможно, смириться с этим. Или, может быть, он никогда не обретет покоя. Может быть, все, что когда-либо останется - это ярость.
Но по крайней мере, его не будет рядом, чтобы выместить эту ярость на ком-то еще.
Приняв решение, Оливия откинулась на спинку сиденья и сложила ледяные руки на коленях.
- Что ты собираешься делать с Вульфом?
- Но почему ты спрашиваешь? - взгляд ее отца был острым. - Ты заботишься о нем, не так ли?
- Да. Он мой друг.
- И даже больше, судя по твоей внешности прямо сейчас.
Она почти дотронулась рукой до волос, чтобы пригладить их, но не стала этого делать. Все было итак очевидно. Врать ему бессмысленно.
- Да.
Чезаре только кивнул.
- Если он тебе нужен, я могу кое-что устроить. Это может быть даже полезно быть в союзе с Тэйтами.
- Он хочет твоей смерти, папа.
- Ты мне это уже говорила. Но всегда есть способы обойти эти вещи. Всегда есть способы изменить мнение людей.
Она выдержала его взгляд.
- Я не позволю тебе убить его.
Чезаре коротко и резко рассмеялся.
- С чего ты взяла, что я хочу его убить? Какой в этом смысл? Он полезен. И если он хочет тебя, то он еще полезнее.
Ах, так вот что он задумал. Он собирался использовать ее, чтобы добраться до Вульфа.
Это должно было бы встревожить ее или, по крайней мере, вернуть ее ярость, но она не чувствовала ни того, ни другого. Только... странное успокоение. Потому что это было ожидаемое поведение от ее отца. Конечно, он использует все, что было между ней и Вульфом, в своих интересах, но по крайней мере не причинит ему вреда. И это также означало, что, возможно, она сможет использовать его собственную предсказуемость против него.
Она еще не знала, как это сделать, но была уверена, что сможет что-нибудь придумать. В эту игру могут играть двое.
Она бы была не она, если бы не была дочерью своего отца.
* * *
Вульф пришел в себя с ужасной головной болью и ощущением, что его бросили в морозильник на пару часов. Что, учитывая, что он лежал полуголый на палубе своей лодки в середине зимы так долго, по крайней мере, было в значительной степени правдивым.
Также он был в бешенстве.
Последнее, что он помнил, это как он уложил двух засранцев замертво на палубу, а третьего ударил кулаком в лицо, потом поднял его и бросил в реку. Он как раз приступал к четвертому, когда кто-то сильно ударил его по затылку. Ошеломленный, он развернулся и выдернул дубинку, которой его ударили, из руки ублюдка, надеясь сломать этому ублюдку пальцы в процессе, но кто-то другой ударил его снова. И на этот раз он вырубился.
Обычно он мог уложить пятерых парней. Но эти парни были обучены военному делу, и тот, кто ударил его в первый раз, вероятно, из спецотряда, что означало, что они были на класс выше обычного мудака из службы безопасности.
Может, он и морской котик, но не сверхчеловек, и как бы ни было обидно признавать, что его ударили, им определенно удалось вырубить его.