Ее горло сжалось, и ей пришлось сглотнуть, чтобы дышать.
- Но ты никогда не лгала мне, - продолжал он хрипло, нервно. - Ты никогда не лгала, ни разу. Так что теперь у меня нет отмазки, да? У меня нет выбора, кроме как поверить тебе. Что я не просто оружие. Что я умнее, чем я думал, - он притягивал ее к себе, и, должно быть, ему было больно, когда дуло пистолета сильнее уперлось ему в живот, но, если это и было так, он не подал виду, его блестящие глаза смотрели на нее, полные чего-то яростного, что проникло в нее и крепко сжало. - У меня нет выбора, кроме как поверить, что я тот человек, за которого ты меня принимаешь. У меня нет выбора, кроме как стать таким человеком, - его массивная грудь тяжело вздымалась, когда он прерывисто дышал. - Я хочу, Лив, я хочу быть таким человеком. Я больше не хочу быть оружием. Я не хочу быть еще одним гребаным инструментом, которым все эти ублюдки пользуются, чтобы навредить друг другу. Я хочу принадлежать тебе. Потому что ты женщина, которую я люблю.
Ей показалось, что ее сердце сжимается в тиски, и это причиняло боль. В его глазах горел огонь, обжигающий, яркий и яростный, и она боялась позволить себе надеяться, что это было именно то, что она думала.
- Я думала, что этого недостаточно, - прохрипела она. - Я думала, ты не хочешь меня слушать. Того, что я сказала тебе, что люблю тебя, было недостаточным для тебя. Что я недостаточно хороша.
Он отрицательно покачал головой, яростно и резко.
- Нет, блядь, ты знаешь правду? Я тот, кто недостаточно хорош. Я тот, кто не заслуживает того, что ты пыталась мне дать. Я похитил тебя, использовал тебя, лгал тебе. А потом я выстрелил в твоего проклятого отца прямо у тебя на глазах. Я не лучше их всех, и я это знаю.
- Вульф, ты…
- Нет, дай мне закончить, - его глаза горели пламенем, скрывая за ним решительность, всю силу его немалой воли. - Я хочу принять другое решение, другой выбор. Я хочу быть достойным тебя, Оливия де Сантис. Я хочу заслужить тебя. Я хочу быть тем, кем ты меня считаешь. И, блядь, клянусь я собираюсь провести остаток своей жизни, пытаясь и дальше.
Слезы медленно потекли по ее щекам, весь ее гнев улетучился, а вместе с ним и вся боль.
Она никогда не думала, даже за миллион лет, что когда-нибудь услышит эти слова от него.
- Ты не должен ничего делать, чтобы заслужить меня, - хрипло сказала она. - Тебе не нужно ничего делать, чтобы быть достойным. Ты уже такой.
Выражение его лица стало еще более свирепым.
- Если бы на твоем отце не было бронежилета, я бы его убил. Как ты можешь это простить?
Она покачала головой.
- Тебе не у меня нужно искать прощения за это. У себя самого, - она протянула руку и коснулась его лица. - Я думаю, в глубине души ты знаешь, кто ты, и тебе не нужно имя в свидетельстве о рождении, чтобы доказать это.
- Да, ты права, - он убрал руки с ее плеч и обхватил ее лицо своими большими теплыми ладонями. - Я знаю, кто я. Я человек, который любит Оливию де Сантис, и это все, что мне нужно.
Она хотела что-то сказать, но вместо этого он поцеловал ее, и не очень нежно. В этом поцелуе не было ничего, кроме грубого требования, ничего, кроме жара и страсти. Когда он, наконец, оторвался от ее губ, то сказал:
- Теперь ты можешь убрать пистолет. Если все еще хочешь рискнуть.
Ее смех каким-то образом превратился в рыдание, и она позволила ему забрать пистолет. Он положил его в карман, а затем обнял ее и прижал к себе. И она не протестовала, она просто раскрыла губы навстречу его губам и позволила ему поцеловать себя, не обращая внимания на проходящих мимо людей.
- Я хочу отвести тебя на «Леди», - прошептал Вульф ей в губы. - Уложит тебя на кровать и сделать своей. Прямо сейчас, блядь.
Она вздрогнула.
- Я тоже этого хочу, но думаю, что мне придется остаться здесь. Я думаю, что в какой-то момент меня может навестить ФБР.
Вульф поднял голову и посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.
- Что ты сделала, детка?
- Я расшифровала те файлы, а затем переслала их своему брату, чтобы тот передал их в ФБР. О, и я также скопировала все остальные файлы моего отца на жесткий диск. Они все у меня в кармане.
- Черт возьми, - одобрительно пробормотал Вульф. - Ты гораздо круче, чем я.