Вульф стиснул зубы. Он уже знал, о чем говорит Вэн. Не то, чтобы он хотел раскрыть то, что знал прямо сейчас, не тогда, когда он был уверен, что ответ Вэна будет военным допросом, по сравнению с которым обучение морских котиков будет казаться прогулкой по пляжу.
-Да, да, - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как и прежде. - Как скажешь.
Его брат протяжно выдохнул.
- Вульф, я знаю, тебе было тяжело, когда умер папа, но...
О, черт, нет. У него не было времени на этот разговор.
- Извини, брат, тут такое дерьмо творится. Надо бежать, - и прежде чем брат успел ответить, Вульф отключился.
Ладно, один дерьмовый шторм прошел. Теперь время того, что в настоящее время стоит за дверью ванной.
Как по команде, раздался еще один стук.
- Вульф? Мне действительно нужно идти. Я не хочу, чтобы папа беспокоился о том, где я.
Бросив телефон обратно на туалетный столик, Вульф встал и сбросил полотенце, натянул нижнее белье и джинсы. Потом взял в одну руку термомайку, а другой открыл дверь.
Оливия стояла снаружи и, когда дверь открылась, робко улыбнулась ему. Но затем улыбка исчезла, а ее глаза расширились, пока опускались по всей длине его тела. Она моргнула и быстро отвела взгляд, но на ее щеках появился румянец.
Вот дерьмо. Он достаточно знал женщин, чтобы понять, что это значит.
Странное чувство шевельнулось в его животе, и это было не раздражение от ситуации, которое он должен был почувствовать. Словно ему понравилась ее реакция, что было странно, потому что Оливия была его другом. На самом деле он не хотел ее.
Но ты можешь это использовать.
Эта мысль пронеслась в его голове прежде, чем он смог остановить ее, и его инстинктивным порывом было отмахнуться от нее, потому что он уже выдумал слишком много лжи, и притворяться, что она ему нравится, было просто неправильно. Но мысль застряла в мозгу как заноза.
Оливия густо покраснела и пригладила волосы, ее внимание было приковано к стене позади него. В этой хлопчатобумажной ночной рубашке, с распущенными по спине темными волосами и раскрасневшимися щеками, она выглядела до смешного юной и свежей. Как школьная учительница или гувернантка.
Мгновение он изучал ее, а в голове у него зарождался план.
У нее был доступ к информации, в которой он нуждался, и, если он не собирался угрожать ей, он должен был найти другой способ получить информацию. Если бы она хотела его, это, конечно, дало бы ему рычаг, который он мог бы потянуть. Это означало бы лгать ей, притворяться, что она ему нравится, но у него не было выбора. Ему нужна была информация.
В любом случае, твоя дружба с ней не настоящая. Ты делал это для папы, помнишь?
В груди шевельнулось еще больше неприятных ощущений. Похожих на отрицание. Ему захотелось зарычать. Конечно, она ему нравилась, и он не хотел причинять ей боль, но у него была цель, и ничто не могло помешать. У него не было места для таких нежных эмоций, как сожаление и отрицание.
В любом случае, черт возьми, он был двойным агентом, а лгать - это то, что делают двойные агенты. Значит, использовать ее реакцию на него, чтобы получить от нее больше информации, не хуже, чем он уже сделал, верно?
Что-то нашептывало ему, что хуже, но он не мог позволить себе слушать этот голос.
Быть морским котиком означало игнорировать кучу неудобного дерьма, как умственного, так и физического. И он не пережил бы тренировки, если бы был киской, которая позволяла чему-то добраться до него. Черт возьми, нет, он выжил, потому что у него было все, что нужно. Правильный материал, выносливость, умственная стойкость или любое другое дерьмо, которое вы бы пожелали. У него была миссия, и для него, и для его отца цель оправдывала любые средства.
Она бросила на него быстрый взгляд, как будто боялась смотреть на него слишком долго.
- Эти татуировки, - сказала она, задыхаясь. - Когда ты их сделал?
Значит, ей понравились татуировки. Ну, женщинам часто они нравились, а он был достаточно бесстыден, чтобы наслаждаться вниманием. Особенно когда они предлагали лизать их.
Он посмотрел на чернила на груди и руках.
- За многие годы. Некоторые на заданиях, некоторые на базе, - он встретил ее пристальный взгляд и выдержал его. - Они тебе нравятся?
Она покраснела еще сильнее и отвела взгляд, заправляя прядь волос за ухо, чтобы они не лезли в глаза, и откашлялась.
- Они очень милые.
Хммм. Интересно. Они ей более чем нравились, это было ясно. Хорошо. Он мог бы использовать это, если бы собирался идти вперед с планом, который уже был в значительной степени заключен в его голове.