Захожу в холл, а там расставлены небольшие деревянные столики и удобные стулья очень приятного бежевого оттенка. Мебель показалась мне знакомой. Потом я вспомнила, что эти игрушечные лёгкие столики и стулья с выгнутой спинкой мы с Таней видели через витрину кофейни (она у нас в райцентре — единственная). Удивилась ещё больше. Ну ладно, видимо, хозяин точки договорился с Сан Санычем, что кофе-зона будет работать круглосуточно.
Поднимаюсь на второй этаж и вижу в конце коридора… Татьяну! Она стоит у окна и что-то втирает Кукушкиной. Нина качает головой, а Таня от неё не отстаёт. Меня они обе даже не заметили. Я подошла и ласково поинтересовалась:
Что за шум, а драки нету?
Девчонки от неожиданности вздрогнули. Потом Таня рассмеялась, хлопнула Кукушкину по плечу и, как о чём-то уже решённом, сказала:
Короче, Нинок, договорились?
Я устала! — капризно протянула Кукушкина. — Хочу пораньше поехать в Москву и до начала учёбы немного отдохнуть.
Тебе что, не нужна хорошая характеристика? — удивилась Татьяна и добавила: Ведь с Пивоваровым этот вопрос уже уладили.
От характеристики я б, конечно, не отказалась, — всё тем же тянущим голосом сказала Нина. — Но я же, Тань, тебе объясняла: я хоть убей, не успеваю всё делать!
Кострова с Кукушкиной разговаривали так, будто меня рядом с ними и не было. Я хотела пойти переодеться в рабочую одежду, как Танька сказала:
Подожди, Марта, мне надо тебе что-то показать.
Да потом, Тань, покажешь, — я отступила назад. — А то я не успею принять дежурство у Нины. Ты посмотри, который уже час? Нине давно пора идти. Я и так сегодня чуток задержалась, — и покраснела, вспомнив, как Коля предлагал мне руку и сердце.
Ты что, Марта, не в курсах? — Кукушкина посмотрела на меня с удивлением. Но Таня на неё зашипела:
Вот это, Нинок, не твоего ума дело точно. А насчёт того, что ты не успеваешь, я кое-что придумала. Короче, будет у тебя помощник. Так что будем считать, договорились, — и Танька, не обращая внимания на вытянувшееся лицо Нины, потащила меня куда-то по коридору.
Тань, я ж опоздаю на дежурство! — пыталась я вразумить подружку, которая, судя по блеску в её серых глазах, хотела меня чем-то удивить.
Сегодня дежурю я, — бросила Кострова. — Зато, Марта, сейчас ты такое узнаешь!..
Вообще-то, меня — от природы сдержанного и не очень любопытного человека, удивить довольно сложно. Тем не менее Татьяна меня заинтриговала. Другое дело, что идти, точнее бежать, с пакетом и сумкой в руках было очень неудобно.
Дай хоть, я еду оставлю? — взмолилась я. — А то банки в пакете побьются.
Танюшка на секунду притормозила у нашего рабочего стола. Я оставила пакет и сумочку, в которой всё равно ничего ценного не было. Зато теперь мне точно ничего не мешало, чтоб посмотреть, чем же этаким Кострова хочет меня удивить. Очень интересно!
Мы легко сбежали по лестнице. А там!.. На первом этаже собрался почти весь коллектив нашей больницы во главе с Пивоваровым. Рядом с Сан Санычем стояло кресло, в котором сидела моя баба Аня. Не понимая, что происходит, я подбежала и уже хотела спросить, что произошло, ведь бабушка ко мне на работу без уважительной причины не могла явиться. У неё и ноги болят, и проблемы с сердцем, ей элементарно тяжело долго ходить. Но бабушка меня опередила. Посмотрев на меня с тихой светлой улыбкой, баба Аня сказала:
Вот и пришло время отпустить тебя, внученька, во взрослую жизнь, — и хоть бабушка старалась говорить весело, но после этих слов по её щеке сбежала слеза.
Баба, ты о чём? — я опустилась перед бабушкой на колени. Единственная мысль, что пришла мне в голову, — это, что баба Аня тяжело заболела, но скрывала всё от меня до последнего времени, а теперь пришла попросить Сан Саныча и моих коллег, чтоб они меня поддержали, когда её не станет. И не станет, может, уже скоро. Ничем иным я не смогла себе объяснить неожиданное появление бабушки у меня на работе.
В ужасе я закрыла лицо руками. И вдруг в больничном холле раздалась музыка. Я сразу узнала голос легендарного французского певца Джо Дассена. В его исполнении звучала моя любимая песня “Если б не было тебя”. Я удивлённо подняла голову.
Оказывается, спустившись в холл, я не обратила внимания, что входная дверь распахнута нараспашку. В проёме этой двустворчатой двери появился Дар в костюме кремового цвета и с большим букетом чайных роз в руках. Я ошалело переводила свой взгляд с бабушки на Дара и обратно. Баба Аня и мои коллеги ободряюще мне улыбались. Я поднялась на ноги.
Эльдар приблизился к нам и опустился на одно колено. В больничном холле установилась просто звенящая тишина. Я смотрела на Дара, видела вблизи его глаза, чувствуя, как в тот день, когда впервые встретилась с ним взглядом, что почва уходит из-под моих ног, что ещё чуть-чуть — и я утону в этих невероятно красивых, чёрных, бездонных глазах. Потому что они притягивают к себе, как магнит. Потому что без них я уже не могу жить.
Я так засмотрелась на Дара, что вздрогнула, услышав его голос:
Марта, моя любимая девочка, я прошу тебя стать моей женой! Я хочу, чтоб мы всегда были вместе: и в радости, и в горе! Я хочу стать для тебя любимым, верным мужем и твоей надёжной защитой и опорой! Я хочу, чтоб ты стала матерью моих детей! Я хочу сделать тебя счастливой!
Оглушённая от счастья, я смотрела на любимого и молчала. Пожалуй, даже не всё толком понимала. Только машинально заметила про себя, что слова Дара “Я хочу” отдавались эхом. И это эхо завораживало. В ту минуту мне хотелось, чтобы это продолжалось долго-долго… Мне казалось, что эти слова звучат, как клятва.
Понимала, что мне тоже нужно что-то сказать, но от счастья как будто проглотила язык. А Дар продолжил:
Анна Андреевна, — Эльдар приложил правую руку к сердцу и склонил голову перед бабушкой, — уже дала своё благословение на наш брак час тому назад. Теперь слово за тобой. Что скажешь, Марта?
Да! — одно-единственное слово далось мне с большим трудом.
Понимая, что это, наверное, не совсем то, что от меня ожидали все услышать, я повторила, с трудом разжав спекшиеся от волнения губы:
Да, любимый, да!
Кашлянув в кулак, смущённый Сан Саныч сказал:
Объявляю вас, молодые люди, женихом и невестой!
Тили-тили тесто, жених и невеста! — выкрикнула из толпы Танюшка.
Не очень большой больничный холл содрогнулся от хлопания в ладоши. А Дар поцеловал мне руку и одел помолвночное кольцо с крупным бриллиантом на безымянный палец моей левой руки. И потом пригласил меня на танец.
Мы танцевали под песню Джо Дассена “Если б не было тебя”, я смотрела в его чарующие бездонные глаза, а из головы не выходили слова: “Я хочу!”. И я… я тоже очень хочу сделать моего любимого счастливым. Хочу, чтобы Дар стал отцом моих детей, моим мужем, моей защитой и опорой. Хочу, чтобы мы с ним были вместе и в радости, и в горе.
Неужели это всё — не сон?
Расставанье — маленькая смерть
Домой нас с бабушкой в тот незабываемый вечер Эльдар довёз на своём гелике. Это было так удивительно — ехать по улицам Медвежьего в одной машине с любимым человеком и не бояться, что завтра твоё имя будут полоскать на каждом перекрёстке.
Дар ехал на переднем сиденье. Когда машина остановилась у нашего дома, он помог бабе Ане выйти, а потом подал руку мне. По моему телу как будто пробежал ток, стоило только мне почувствовать руку любимого в своей руке, а коленки стали предательски подгибаться. Я была вынуждена ухватиться за край сиденья.
Наверное, бабушка догадалась, в каком я нахожусь состоянии, и, попрощавшись с Даром, сказала, что она пока пойдёт потихоньку домой, а я, мол, её нагоню. Ещё несколько минут мы с любимым провели вместе. Рано утром Дар собирался вылететь в Москву, чтоб решить какие-то незамедлительные рабочие вопросы, после чего хотел отправиться на родину.
Там Эльдару нужно будет навестить старейшину их рода, а также других родственников, чтоб испросить их благословения на наш брак. Как объяснил мне любимый, в нашем случае это всё — просто формальность, но старики на него обидятся, если он не покажет им, что он помнит, чтит народные традиции и обычаи.