За следующие пятнадцать лет партнеры Вексельберга почти не изменились. Из молодых предпринимателей они превратились в матерых миллиардеров, но костяк компании и до сих пор составляют приятели-одногруппники. Единственным заметным новым лицом стал Александр Зарубин (последний муж певицы и телеведущей Лолиты). А в остальном это все та же старая институтская команда.
Первые русские миллионы ковались на торговле металлами. И Вексельберг начинал тоже с этого. Сперва он продавал на Запад медный металлолом. Потом вложил вырученные деньги в алюминиевый заводик. Пока будущие олигархи толкались и мешали друг дружке в тесной Москве, Вексельберг один из первых обратил внимание на региональную власть. На выборах он поддержал кандидата в уральские губернаторы Эдуарда Росселя. И когда тот выборы выиграл, купил несколько довольно крупных уральских предприятий.
К концу 1990-х Виктором Феликсовичем была создана вторая по величине алюминиевая империя России (первой владел Олег Дерипаска). Не останавливаясьнадостигнутом, в 1997 году Вексельберг покупает еще ипакет акций «Тюменской нефтяной компании». Нефть – это был уже совсем другой уровень. К этой стратегической области государство подпускало тольконемногих избранных. И все-таки в число великихи ужасных олигархов 1990-х Вексельберг так и не попал.
Собственных газет или телеканалов у него никогда не было. В политику Вексельберг старался не лезть. До начала 2000-х его имя вообще было мало кому известно.
Просто потом в стране начались совсем другие времена.
Эпоха Ельцина заканчивалась. Впереди маячил мистический 2000 год. Глянцевые журналы только и писали, что о Миллениуме, и всем казалось, будто со дня на день должна начаться совсем другая жизнь. Просто потому, что так, как было раньше, – уже невыносимо. После дефолта девяностые годы стали восприниматься как одна сплошная ошибка.
9 августа 1999 года прямо в утреннем выпуске новостей Первый канал сообщил: в стране стартует предвыборная гонка. Президент Ельцин подписал указ, в котором назначена дата выборов в Государственную Думу. А кроме того, в телеобращении президент объявил, что отправляет в отставку премьер-министра Сергея Степашина и назначает председателем правительства Владимира Путина. «Именно этого человека, – не торопясь, выговаривал Ельцин, глядя прямо в телекамеру, – я вижу своим преемником на посту президента».
Как это – преемником? – удивлялись зрители. Кто он вообще такой, этот Путин? До назначения на пост премьера Путин уже несколько месяцев занимал должность председателя ФСБ и возглавлял Совет безопасности России. Но фамилия все равно казалась абсолютно незнакомой. В том же самом выпуске новостей Первый телеканал показал и самого преемника. Выглядел тот не очень: смешной лысеющий чиновник в безликом пиджаке. Кто мог подумать, что следующие восемь лет рейтинг Путина никогда не будет снижаться ниже семидесяти пяти процентов и вообще он станет одним из наиболее популярных политиков в истории страны?
Впрочем, президентом Путину еще предстояло стать, а популярность завоевать. И простой эту задачу никто бы не назвал. Ситуация 1996 года повторялась один к одному: рейтинг Ельцина был опять почти на нуле, население опять глухо роптало и требовало перемен, причем казалось, что уж на этот-то раз протащить в президенты ставленника Кремля точно не выйдет. Тем более такого как Путин. На фоне пышущего энергией Лужкова ельцинский наследник смотрелся бледненько.
Однако все получилось. Причем получилось блестяще. На то, чтобы отодвинуть Лужкова в сторону, были брошены лучшие силы. Для начала власть, как и в 1996-м, включила информационный ресурс. Собственные программы получили аналитик Михаил Леонтьев, подзабытый репортер Александр Невзоров, а главное, лучший тележурналист страны Сергей Доренко.
Программа Доренко выходила в субботу вечером, и в эти часы улицы пустели, потому что оторваться от экрана страна была не в состоянии. В 1999-м политическое шоу Доренко имело рейтинг, который в наши дни и не снился никакому «Comedy-Club». Противопоставить хоть что-то этой всесметающей мощи Лужков не мог. О карьере президента Юрию Михайловичу пришлось забыть. В последний момент вместо президента он решил выдвигаться опять в московские мэры, но даже здесь после программы Доренко его успехи оказались куда скромнее, чем четыре года назад.