Но ничто не портит Москву. Ничто ее, красавицу, не унизит, даже милиция. Слава ее, как сердца России, не затмится во веки веков.
Людей, которые вышли ранним утром на работу, в обыкновенную среду обыкновенной июньской недели, видимо, слегка обескураживал мой внешний вид. Да и кого не удивит длинный черный балахон, монашеские берестяные сандалии и бечева вокруг пояса. В придачу к длинным спутанным волосам, венчающим долговязую, не от мира сего, чудаковатую фигуру.
Мне нужно было найти один из приютных домов Ордена, о которых я слышал еще там, в «загоне для новобранцев». Через них я хотел выйти на главное звено управленческой структуры, узнать адрес подземных хранилищ, о которых мне говорил Белый Маг.
– Молодой человек. Старший сержант милиции Дурында. – Козырнул низенький плотный человечек в странной мешковатой форме синего цвета.
– Па-апрашу документы, – протянул он в мою сторону руку.
Сонная неуклюжая фигура такого же цвета и покроя не без иронии разглядывала меня с ног до головы.
– Извините, что это такое? – сказал я, не моргнув глазом.
Поскольку береста предназначалась только одному человеку, и он ее получил, то ни о каких других верительных грамотах не могло быть и речи. Я в них не нуждался.
– Ты что, придурок, издеваешься? – злобно протянул длинный и приблизил к моему уху свой слюнявый рот. Причем изо рта его пахло такой гадостью, что мне стоило больших усилий не чихать и не кашлять. Я отступил на шаг назад. И повторил:
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Один из них, то бишь маленький толстяк, грозно забурчал в висевшую у него на поясе «дощечку», напоминающую четырехугольную хлопушку для игры в русскую лапту:
– У нас подозрительный тип. Срочно прошу машину. Тринадцатый, как слышите меня? Тринадцатый…
Другой же угрожающе потянулся к палке из материала, напоминавшего тугую ветку клена, и заговорил язвительным полушепотом:
– Дернешься, я тебя урою. Слышишь, ты? Шут гороховый.
Я решил не «обижаться» и согласно кивнул. Потом сел в позу срубленного пенька и прикрыл глаза для медитации. Но тут же получил подобие пинка в правое плечо. Потому что слегка отстранил его назад, даже не открывая глаз, почувствовав лишь слабое движение воздуха возле своего плеча. Тем более, что удар был слабый, не отработанный, больше напоминавший движение сонной кобылы, вздрагивающей ночью в конюшне. Хотя, естественно, удар лошади в несколько сот раз превышает толчок любого неотесанного увальня, тем более такого рыхлого, как этот. В общем, пришлось встать…
Подъехала машина. Машина – это такая телега на четырех резиновых кругах, самодвижущаяся каким-то странным образом и закрытая со всех сторон железом. Правда, из нее можно выглядывать в отверстия, которые сделаны из прозрачного материала. Я до сих пор не понимаю, почему люди отдают всю свою силу подобным устройствам. Не уделяющие своей физике практически никакого внимания, люди превратили себя в набор костей и сухожилий, в так называемый мешок человеческого тела. Они пьют странные напитки, укорачивающие и без того короткую бессмысленную жизнь. Вдыхают дым от таких устройств, добавляя к этому удивительно вонючий запах из маленьких белых палочек. В общем, весь набор для деградации они изобретательно применяют к себе ежедневно. И после этого ходят вразвалку, как эти две пародии на человеческие существа, и подобные им, в логово которых меня и повезли.
Дед говаривал мне, что в больших сообществах людей существуют поверхностные, извлеченные механической памятью из законов природы, так называемые правила человеческие. Чем больше таких правил, тем меньше люди им подчиняются… Но Дед предостерегал меня от формального неповиновения таковым. Поскольку это делает человека уязвимым для глупости тех, в окружении которых он оказывается время от времени.
Меня привели в какое-то помещеньице, слегка напоминавшее подземелье в загоне Ордена. И тут произошли вдруг неожиданные вещи, объяснение которым я не могу найти до сих пор. Вкрадчивым голосом человек одетый несколько иначе, чем остальные (в серые брюки и в серую накидку с рукавами, в прорези на груди которой выглядывал белый лоскут ткани, зачем-то завешанный, к тому же перекрученной на горле полоской другой ткани. Впоследствии и мне пришлось одеваться в эту смехотворную робу…) предложил мне сесть. И мне любезно предложили стул. Но как только я начал сгибать колени, чтобы сесть, стул, как бы случайно, выскочил из-под моих ног, хотя, конечно, я не собирался падать и, естественно, не упал. Я просто остался в позе «скачущего по горам», к тому же я очень любил эту позицию в тренировках с Дедом. Но люди вокруг так и не успокоились.