Великолепный шатёр, сотканный из чудесного материала детских ощущений и снов, простирает над нашими головами свои волшебные крылья. Я вижу сквозь расстояния и годы… вижу двор перед моим домом, с тополями и белой трансформаторной будкой перед окнами филиала политехнического института, находящегося напротив моего подъезда…
Мы играли в «напильники», чертя неровные круги на вязкой и рыхлой земле, играли в «банку», с замирающим сердцем швыряя палками по вожделенной цели и надеясь очень быстро продвинуться к самому высокому рангу «короля» этой ребяческой, но с «карьерным» подтекстом забавы…
И теперь мы играем с недетским азартом «знающих себе цену» игроков, разбивая друг другу и себе носы уже совершенно иными способами, не в прямую, а косвенно, прорываясь к благам некоронованных «королей» взрослых игр…
О, ДЕТСТВО! Главная и шокирующая своей гениальной простотой пора!..
О, НЕВЕДЕНИЕ! Научи принимать игру жизни с широко открытым сердцем, широко открытым всем ветрам и непогодам в пути!..
Я уверен, нет, нет, нет, конечно же, убеждён в непреходящем смысле наивного, незамутнённого и невинного в чистоте своей взгляда на ЖИЗНЬ, в его высокой и святой правде.
Правило 4: Утверждая себя по жизни как личность, будь дитем божьим, ибо лишь таковые унаследуют царствие небесное, ибо уже оно их по праву.
Акт 5
Город
Я родился в городе Омске, но основные сознательные годы провёл в Миассе Челябинской области. Город Миасс, вытянувшийся на многие километры между окаёма гор, озёр и смешанных лесов, представляет собой скромную, но симпатичную картину, состоящую из нескольких отдельных частей с собственными названиями: «Старая часть», «Автозавод», «Дачный посёлок», «посёлок Строителей», «Динамо», «Машгородок» и т. д.
Описать внешний образ чего-нибудь совсем не значит передать суть явления, и поэтому важнее, конечно же, передать сам дух ощущений от детских впечатлений о городе, чем подробно рассказывать, из каких частей он состоит или на какие, например, похож другие города.
Поскольку мне посчастливилось жить практически в самом центре самой центральной части Миасса, то, сами понимаете, я изначально ощущал себя неким королём, хотя и без королевства, человеком (ребёнком), абсолютно не обделённым ни местоположением и проживанием, ни судьбой, тем более что и детский садик, и школа, где я был опекаем воспитателями и обучаем учителями, находились буквально «перед носом», через дорогу, именуемую «проспект Автозаводцев».
Достаток нашей семьи из трёх человек (мама разошлась с отцом, когда мне было около трёх лет): мама, бабушка и я – был небольшим и оставлял желать лучшего, но я не знал недостатка в игрушках (сначала какие-нибудь старые бабушкины тапки, используемые в качестве кораблика, а затем и велосипед на скопленные и собранные по крупицам средства), в общем, я не знал отказа ни в чём. Тем более в детстве я был более чем симпатичным малым и, как всеобщий любимец, пользовался всеми благами и дома, и вне его.
Мой город, таким образом, – это волшебный мир исполняющихся желаний и «альма-матер» доброты, исходившей от самых разных людей, включая и родственников, и просто незнакомых людей. Естественно, что со временем жизнь проявлялась и показывалась мне не одними лишь «сахарными» сторонами, и вместе с тем я, благодаря своему городу и людям, встречавшимся в нём, до сих пор пребываю в «благодати» его, родного Миасса, родительской ласки и отеческих объятий, которые нежат мою память.
Светло-коричневые бока трёхэтажных домов из кирпича, чистые просторные подъезды внутри, деревянные домики по склонам уральских гор, местами покосившиеся заборы по всегдашнему убого-пряничной Руси, и в тоже время современные девятиэтажки, стадион около мелководной речушки Миасс с катком и лыжной базой зимой и резиновыми дорожками для бега летом, тополя, ровными рядами расположенные в аллее, идущей прямо к проходной на весь мир известного Автозавода, выпускающего неуязвимые грузовики-«Уралы», – зелёного цвета вездеходы, и, наконец, опрятно-высокомерный «Машгородок», – Господи! – и чего ещё только не вспомнишь в этом благородном, неброской красоты и запрятанном хвойными далями городке. Он знавал и походы Емельки Пугачёва с народными повстанцами, и горькую правду о казнённых, заживо погребённых в революционном безвременье ста двадцати шести карабашских рабочих в шахте около озера Тургояк, и голод заводских будней Великой Отечественной, и нашу, ребятишек, наследников столь богатейшей истории родного края, весёлую и беспечную «эру» взросления…