Картина 2
Алекс: Девушка! Я – художник и я в Вас влюблён… Разрешите пригласить Вас на танец!.. Можно?! (Шёпотом, страстно, про себя): Долгий испытующий взгляд. О, эти взгляды! Какие оценивающие, пронзительные, вбирающие мужчину до центра, до самой сердцевины, затягивающие в себя, точно оценивая Вашу мужскую стать и примеряя к своей женской плоти… О как же хочется поиметь тебя прямо здесь! Хочу тебя… О эти женские, мучительно сладкие взгляды… (Повторяет): Можно?
Марго (улыбаясь): Прямо здесь? Посреди толпы?
Алекс (медленно и даже как-то изящно, словно танцуя, поднимается с кресла и снова выходит на авансцену, страстно шепчет): Вот они твои улыбающиеся губы, твоя осиная талию, этот твой пьянящий взгляд, взгляд молодой красивой незнакомки… Хочу тебя… прямо сейчас, здесь. Мы будем по-настоящему счастливы. Смею надеяться, смею надеяться, смею надеяться… (Ей): Да… Здесь.
Марго: Ну, тогда отойдём, хотя бы в сторонку.
Алекс (по-мальчишески азартно, радостно): Да, конечно, немедленно!.. (Себе): О, спасибо, спасибо, спасибо, Господи! (Опять ей): Да, да, отойдём, отойдём в сторонку, моя дорогая, моя бесценная и прекрасная незнакомка… (Он берёт её за руку и они отбегают к краю сцены, начиная неистово совокупляться).
Марго: Давай, милый. Я так этого ждала. Мне мало, мало. Глубже, прошу тебя. Еще, еще, еще… (Яростный танец секса по-возможности должен быть настолько же символически-условен, как обезоруживающе и шокирующее достоверен. Наконец, как будто выныривая из безудержного водопада ласк и страсти. В зал): Я задыхался. Я хотел ее еще и еще, но сил не оставалось, безумие хлестало из меня тугой струей безудержного и горячего потока: спермой, страстью, потом, нежностью и… безысходностью. Я не знал и не думал, чем все это может закончиться. Но одно знал хорошо, – если я потеряю ее, то потеряю смысл не только будущего, но и теперешнего, настоящего, жгучего момента времени. Наши тела безвольно отпрянули друг от друга расслабленными, истощенными детенышами, которые пытались поделить кусок пищи, брошенный им заботливой матерью-Природой… (Из пустоты и темноты вдруг знакомо и тоскливо врывается к зрителям гнусавая и томная мелодия саксофона.)
Марго (как бы подхватывая и продолжая тему): Мы шли медленно. Вальсирующий свет вечерних огней задевал нам руки, лица, одежду, и падал, падал, как падают звезды – стремительно и таинственно, со стремительной и таинственной же высоты. Пространство и листья, вечерняя даль, и опять – пространство и листья… И эти вальсирующие вокруг нас огни… Мы шли по пространству Тверского бульвара, и свет вечерних огней создавал ощущение театрального действия из пьесы какого-нибудь ностальгирующего автора. (Ему): Я замужем. И я счастлива в браке. Вернее, мы так условились. Называться мужем и женой. А для любви ведь не обязательно быть мужем и женой. Для любви… надо любить. Вот уже третий вечер мы гуляем с тобой. Мы гуляем по тихим улочкам, заходим в бары, кино… И опять гуляем… Вот уже третий вечер ты слушаешь, как я счастлива в любви. И ты – рядом. И мы гуляем… (Молчание). Он ждет меня. Я говорю, что я иду к подруге, что помогаю разобраться ей со своими делами. Ведь она просит помочь ей… И я не могу отказать. Но вот я опять с тобой. А моя бедная подруга, я уж не знаю, существует ли моя подруга… Я уже не знаю, существует ли какая-либо реальность, кроме этих улочек, улочек и вечерних огней… Но меня ждут. Мне пора.
Алекс (сухо): Мы увидимся завтра? Я буду ждать на том же месте.
Марго: Не знаю. Наверное, нет. У меня много дел.
Алекс: С подругой?
Марго: С мужем… (Молчание).
Алекс (жёстко): Которого нет.
Марго: Который меня ждет.
Алекс: А что делать нам?
Марго: Я – женщина! Женщина… Понимаешь? Какой совет ещё тебе нужен?.. (Следует непродолжительная борьба. Они снова совокупляются.)