Алекс (пытаясь выглядеть абсолютно спокойным и ласковым): Да, я обычный мужчина, самец, каких сотни… И это не преступление, дорогая… Быть таким же, как сотни других в мире… Это не преступление… Я знаю, ты сердишься, ты очень сердишься и это твоё право, твоё святое право, моя дорогая…
Марго (зло): Я не хочу слышать твою оправдательную трепотню, твой паршивый голос! И не называй меня «моя дорогая», урод…
Алекс (вдруг резко, безапелляционно): А… Ты просто не хочешь быть неправой. Ты ищешь возможность оскорбить моё мужское самолюбие. Тебе важно быть правой, быть правой, быть правой, моя дорогая… Сука!… Ах, прости, прости… Ты, наконец, видишь во мне… врага?!.
Марго (яростно): Я не хочу видеть в тебе никого… я не хочу видеть тебя в принципе. Но пока ты будешь торчать рядом, я не хочу ни видеть тебя, ни слышать, понял?.. Мне пора на телестудию, подонок!
Алекс (кричит): А! Так тебе нужно на телестудию, тварь, дрянь… (дразнит)… «мне пора на телестудию, подонок!» Так дрянь? Так тварь? Я не отпускаю тебя никуда пока не задушу! Ты поняла, поняла меня, сука… Стерва!!!
Марго: Сам ты стерва, подонок! Я сама убью тебя! Я ухожу!
Алекс (успокаиваясь): Вот же сука… Я никуда не отпущу тебя, не надейся, пока не поставлю на колени и не убью… (Пытается освободиться от пут.) Тварь! Дрянь…
Марго (кричит): Да, пошёл ты, пошёл ты, козёл! Урод!! Урод!!!
Алекс (почти мягко): Погоди! Дорогая…
Марго: Зачем? (с издёвкой)… Дорогой!..
Алекс (еле сдерживаясь, сквозь зубы): Развяжи меня или я за себя не отвечаю… Развяжи меня… (кричит): Стерва, гадина!!! Развяжи меня или… или… я убью тебя, стерва, убью!..
Марго (тихо): Вот ты и проявился, дорогой! Пора поставить все точки над и… Пора тебе и твоему Гермесу туда, где Вам настоящее место. (Злорадно) В психушку. (Холодно.) Я договорилась с доктором, санитары ждут за дверью. (Кричит): Убивают!!! Он хочет убить меня! Он убьёт меня! Спасите, убивают!.. (Тихо ему): Понял, урод? (Почти шипит): Понял, кто из нас дрянь?! (Кричит): Помогите!
Алекс (кричит из последних сил): Я убью тебя… убью, М-А-Р-Г-А-Р-И-Т-А!..
Картина 5
Вбегают «огненные люди», одетые санитарами, уволакивают сопротивляющегося и орущего Алекса на фоне фаер-шоу, а за ним из кулисы в кулису тащат и брыкающегося Гермеса.
Алекс (кричит): Отпустите, отпустите меня, сволочи! Всех убью, я Вас всех убью, всех! М-а-р-г-о, ты дря-я-я-нь, Марго!!!
Гермес (кричит вразнобой с Алексом, испуганно): Я ни при чём, ни при чём! Отпустите! Отпустите, пожалуйста-а-а-а… (Все исчезают в кулисе.)
Марго (Через паузу. Обращаясь к невидимому доктору, в зал): Пациенты созрели, док! Приютите их, пожалуйста. И поддержите их в эту трудную минуту… Они так в этом нуждаются! (Хохочет.) Будьте к ним снисходительны… Как договаривались.
Голос невидимого доктора (сначала по отношению к Марго): Всенепременно, Ваше Высочество!
Марго: Желаю хорошо повеселиться, Доктор!
Голос доктора (к Марго): Взаимно, душа моя!.. (Санитарам): Господа, санитары! Разместите, пожалуйста, наших гостей согласно забронированным им местам!.. (Хихикает.)
Картина 6
Голос доктора к Алексу (вкрадчиво): Поздравляю Вас, дорогой пациент. Пять дней кряду лежали Вы в полном беспамятстве и, наконец, возвратились к новой жизни и к новым свершениям. Наш персонал сделает все возможное, чтобы поставить Вас на ноги окончательно. Желаю Вам всего доброго. Выздоравливайте.
Алекс (смутно, еле слышно): Погодите, Вы, Вы… доктор?
Голос доктора (бодро): Да, да, дорогой пациент, я доктор. А Вам нужен покой, так как пять дней назад Ваша жена привезла Вас к нам в коме после тяжелой депрессии. Она попросила самым тщательнейшим образом присмотреть за Вами, и мы сделаем все, от нас зависящее, чего бы нам это ни стоило, дорогой пациент.
Картина 7
Алекс (один, размышляя): Прошло полных десять лет. Раннее летнее утро любого загородного местечка славится открытыми солнцу пространствами, свежим воздухом и заливистыми трелями птичьих хоров. Пока солнце еще не в зените, жара не душит округу в своих «плотских» объятиях и люди, пользуясь утренней прохладой, потихонечку начинают стряхивать с себя последние остатки ночной дремы. Тем же, кому предстоит дорога в город, на работу, необходимо пораньше встать, выпить чашечку утреннего кофе за завтраком, где еще не все члены семьи собрались за общим столом и отправиться по своим служебным обязанностям, не опаздывая и не мешкая. Солидному, интеллигентному мужчине тоже предстояло проделать довольно длинный сорокаминутный путь на машине до места работы, но он не торопился, степенно допивая чашечку горячего кофе. Он смотрел и смотрел, не отрываясь, на небольшую, почти миниатюрную женщину, женщину-подростка, хлопотавшую у плиты. (Пауза). Это я и моя жена. Ей предстоит после ухода мужа еще собрать детей в школу – мальчика и девочку, таких же крохотных и миловидных, как она сама. Я люблю эту женщину, этого человека, с которым мы сошлись после лечебницы, где мы и встретились в том незапамятном году, когда всемогущая Марго засадила меня и Гермеса туда. (Ей): Я заеду за тобой и за детьми как всегда, Эмма. Ты ведь не возражаешь?