Сат тяжко вздыхает.
– Почему, думаете, я торчу у вас, в России?
– Почему?
– Как началась ваша проклятая перестройка, как пошли ваши идиотские реформы, у меня моментально образовался колоссальный фронт работы. Забыл, когда был в отпуске. Да что там отпуск. Ни сна, ни отдыха, попить-поесть некогда. За третьи сутки, поверите, первый раз сажусь за стол по-человечески. Всё куски, всё на ходу.
– Вам не позавидуешь.
– Собачья работа.
Сат обречённо машет рукой и сплёвывает на пол косточку от персика.
– Что обидно? Ложь и людская неблагодарность. А что пишут обо мне? Глаза на лоб лезут, давление чёрт знает до каких пределов поднимается. Взять ту же Библию, которую вы поминали. Лживейшая книга. Меня в ней с ног до головы обливают грязью, а за что, спрашивается?
– Что же там ложь?
– Всё. Начиная с первой страницы. Взять хотя бы главное обвинение, которое бросают мне в лицо.
– Что вы имеете в виду?
– Так называемое соблазнение вашей прародительницы Евы.
– Разве вы её не соблазнили?
– Милая моя, пораскиньте мозгами. Вы только представьте: Рай, чудеснейший климат без холодов и русских морозов, прекраснейший, вечно зелёный сад. И в этом райском уголочке мается от безделья молодой здоровый мужик, рядом с которым постоянно вертится молодая ядрёная девка, кровь с молоком. Причём оба, что называется, в одежде Адама и Евы, то есть, простите за вульгарное выражение, голые. Долго ли до греха? Требуется ли кого искушать и соблазнять?
– Пожалуй, вы правы,– вздыхает Принцесса.
– И так во всём. Чиновник проворовался – я виноват; шофёр нажрался, врезался в столб – меня вспоминают; удобрения пропили, рожь не выросла – меня проклинают; старый хрыч обрюхатил сноху, пока родимый сынок по командировкам путался – опять я в ответе. Тошно повторять те мерзости, которые мне приписывают.
Сат умолкает и раздражённо барабанит пальцами по столу.
– Вас послушать, так вы просто ангел.
– Я и есть ангел, что даже Святое писание не смеет отрицать. Просто я падший ангел или, говоря современным языком, нахожусь в оппозиции к Создателю.
– Как это понимать?
– Я расхожусь с Создателем по некоторым принципиальным вопросам.
– Интересно по каким?
– Например, по вопросу создания людей, так называемых, гомо сапиенс. Я с самого начала предупреждал Создателя, что его затея к добру не приведёт. Образовал воду и сушу, создал флору и фауну – и хватит. Остановись. Нет. Не послушал доброго совета. Разошёлся, захотелось своё подобие сотворить. А результат? Что мы получили в итоге, я вас спрашиваю? Я уж не говорю о том, что меня загрузили работой по горло. Где там, наше дело маленькое. Но экология! Что творится с природой? Прекрасная цветущая планета – гордость нашей Галактики – превратилась в помойную яму. И всё стараниями ненаглядных гомо сапиенс.
– Я с вами полностью согласна. Действительно, безобразие. На улицу не выйдешь.
– Вот-вот. То ли ещё будет. Обождите пару столетий, ни одного живого цветка не останется. Одна химия. Я на каждом Совете ставлю вопрос ребром: немедленно, не теряя ни одной минуты, уничтожить человечество, чтобы ни одного саписёнка не бегало. На худой конец, большую часть. Можно выборочно. Оставить несколько сотен на развод – и достаточно. Пока они размножатся, глядишь, экологическое равновесие и восстановится.
Принцесса испуганно втягивает голову в плечи.
– Вы, мадам, можете спать спокойно. Вас не уничтожат. Поскольку вы лучший цветок на этой помойке, пардон, планете.
– Спасибо за комплимент, но что Создатель?
– А-а, упёрся, как бык. Всё надеется, что вы исправитесь. Так сказать, возьмётесь за ум. Как же,– фыркает Сат,– исправитесь. Горбатого могила исправит. А бедные черти, между прочим, стоном стонут.
– Черти?
– Да, черти. Эти скромные труженики, перед которыми всем нам не грех повиниться за наше прямо-таки скотское отношение к ним. В вашей стране в своё время были популярны концерты по заявкам, которые я, кстати, очень любил. Но за все годы существования данных концертов я ни разу – ни разу! – не слышал, чтобы была исполнена хоть одна заявка какого-либо чёрта. Я имею в виду настоящего подземного чёрта. Или, по-вашему, среди них нет честных, добросовестных тружеников? Я уж молчу про ветеранов труда. Среди них все ветераны. А ведь их работа – это адская работа, с которой просто не сопоставим даже труд сталевара или шахтёра. Вы попробуйте постоять смену у горячего котла, помешайте черпаком кипящую смолу, когда в нём грешник на грешнике торчит. Не позавидуешь. А оборудование? Допотопное. Устарело как морально, так и физически. Котлы перегреты, смолы постоянно не хватает, сковороды потрескались, печи работают на пределе, зубья на вилах поломаны. – Сат печально вздыхает. – Э, да что говорить. Беспредел. Форменное безобразие. Зато и больницы забиты до отказа. Не то, что палаты, коридоры и те переполнены.