– Ну, опохмелились маленько, – забормотал Серёга. – Какая работа с больной головой?
– Не нужна мне пьяная работа. Садитесь, пишите объяснительные. Лишаю вас премии на сто процентов. Ещё одна такая… опохмелка, и вы автоматически оказываетесь за воротами.
Мы молча сели за стол, написали объяснительные и тихонько вышли из кабинета.
– Круто, – сказал Серёга.
– Куда уж круче. – Я согласно кивнул головой. – Откуда узнал? Не иначе, заложил кто. Может мастер?
– Нет, – поморщился Серёга. – Какой ему резон? Себе хуже. Это кто-то из своих.
– Кто?..
В курилке мы поимённо перебрали всю бригаду, но так ни на ком и не остановились.
– Из молодых, наверное, – сказал я Серёге.
– Пожалуй, – согласился он.
Я глянул на часы. Обед ещё не скоро. Пошарил в карманах, хотя отлично знал, что там ничего нет. А вот у Сергея нашлась пятёрка.
– Мало, – сказал он, задумчиво разглядывая бумажку.
– Мало, – вздохнул я.
Для очистки совести мы обошли всех «кредиторов», но ни одного не удалось расколоть. Удивляться нечему – всем должны.
– Пойдём к Людке, – подмигнул я Серёге.
Людка – наш последний шанс. Все надежды на неё.
Мы зашли в кладовую.
– Какие деньги?! – набросилась Людка на Серёгу. – У самой двадцатка осталась. Дома жрать нечего, а у вас одно на уме.
Серёга молча запустил руку в карман Людкиного халата, вытащил бумажник, отсчитал пятнадцать тысяч и засунул бумажник обратно.
– Перебьёшься, – пробасил Серёга, поглаживая широченной ладонью Людкину задницу. – Хлеба с картохой пожуёшь.
Он дал мне деньги, и я опрометью бросился в гараж к знакомому слесарю, который торговал «бензухой». Взял бутылку и, не спеша, направился в наш любимый уголок. Куда торопиться? Бутылка в кармане, а Серёга когда ещё управится.
Но Серёга был на месте.
– Чего с ней рассусоливать, – отмахнулся он. – В кладовую так и ломятся: это им надо, то подай. Помешались на работе. Никакого удовольствия. Зато и не люблю ходить к ней. Вечно всё на скоростях.
– Да уж, – я раскупорил бутылку, морщась от едкого запаха не то бензина, не то керосина, – в таких делах спешить – хуже некуда.
Серёга взял бутылку, провёл ногтем черту, приложился к горлышку и за один заход ополовинил содержимое. Ровно по черте. Шумно вздохнул и густо срыгнул керосином.
– Зажевать есть что-нибудь?
Я нашарил в кармане заветный сухарик, отломил половину. Серёга сел на корточки и, прислонясь спиной к батарее, активно заработал челюстями. Я выпил свою долю и, посасывая сухарик, примостился рядом с другом.
– Да, – задумчиво проговорил Серёга, – высоко Федяй взлетел. Давно ли в цех пришёл? Маленький, тощенький.
– Зато теперь жопа шире плеч. Года нет, как стал начальником, а уже джип купил, коттедж строит.
– Сосут гады рабочую кровь, – мотнул головой Серёга. – Но кто нас всё-таки заложил?
Мы вновь перебрали всех ребят и опять ни на ком не остановились.
– Узнать бы падлу, – Серёга сжал кулак, – всю бы морду разворотил.
– Морду, – хмыкнул я. – Таких убивать надо. Сколько в тридцать седьмом из-за таких вот стукачей народу полегло.
– Много, – согласился Серёга.
– Сорок миллионов! Или сто сорок?
– На войне меньше погибло.
– Какое меньше! – Всем хорош Серёга, но туповат. – В два раза больше!
– А мы ещё чего-то хотим, – вздохнул Серёга. – Эй! – вдруг встрепенулся он. – Ты чего здесь делаешь?
Я привстал, вглядываясь, кому это кричит Серёга.
Молодой. Из нашей бригады.
– Так обед же, – оправдывался молодой.
– Рано ты заговорил про обед, – поддержал я Серёгу. – Сначала повкалывай с наше, а потом думай про обеды.
Молодой исчез…
Меня как будто током дёрнуло. Я открыл глаза и глянул на часы. Ого – уже три. Через полчаса начнут давать пропуска, а мы ещё не мылись.
Я растолкал Серёгу, и мы потащились в раздевалку. По дороге зашли на участок. Ребята помаленьку закруглялись.
– Рановато кончаете, – заметил Серёга бригадиру.
Тот буркнул в ответ что-то невнятное, но Серёга не слушал его.
– В бригаде стукачок завёлся, – сказал Серёга, оглядывая столпившихся ребят.
– Не может быть, – побледнел бригадир.
– А откуда Федяй узнал, что мы с Андрюхой накатили? Не успели закусить, как ему всё известно. Факт, кто-то настучал.
– Может чужой кто? – засомневался бригадир.
– Кроме наших никто не знал. Не Борька же?
– Мастеровой не станет. А что Федяй?
– Премии лишил. На сто процентов.
– Ишь ты, – вздохнул бригадир. – Придётся ваши деньги раскидать по бригаде. Оставим самую малость.