Надо сказать, что Федины слова не были пустым звуком. Пётр Петрович Запойный являлся обладателем уникальной коллекции пустых бутылок, наиболее полной в нашей стране да, пожалуй, и за её пределами. Ни один приёмо-сдаточный пункт стеклотары не мог соперничать с Федей. В его коллекции были бесценные экспонаты, не имевшие аналогов, в том числе такие раритеты как: плодово-ягодная, солнцедар и другие сокровища.
Увы, путь пламенного коллекционера не был усеян розами. Федина жена Зина не разделяла увлечение мужа. Неоднократно, в его отсутствие, Зина уничтожала уникальные экспонаты путём сдачи последних в приёмо-сдаточный пункт. Но неугомонный Федя не падал духом и с завидным упорством продвигался по нелёгкой стезе коллекционера.
В тот роковой вечер Федя занимался любимым делом: освобождал бутылку «Осеннего сада» для новой коллекции. Зина яростно гремела на кухне посудой.
Внезапно семейная идиллия была нарушена самым непредвиденным образом.
– Дззынь, – раздалось в прихожей.
– Зин, открой!
– Сам открывай. К тебе, небось, алкаши припёрлись.
– Не алкаши, а коллеги, – мягко поправил Федя неразумную супругу. – И, к вашему сведению, я занят.
– Чем это ты занят, окаянный? Опять зенки заливаешь!
– Что значит, заливаю? – поморщился Федя. – Какое бескультурье. Подбирайте выражения, сударыня. Я, к вашему сведению, освобождаю экспонат от ненужного содержимого. Я не виноват, что их так продают, – резонно заметил Федя, наполняя стакан.
– Тьфу, коллекционер проклятый, – выругалась Зина, остервенело громыхая тарелками, и, сняв фартук, направилась в переднюю.
Жуткий предсмертный вопль жены оторвал Федю от любовного созерцания очередного экспоната, требующего освобождения. Тяжело ступая по качающемуся полу, Федя степенно прошествовал к супруге.
Последнее, что он увидел в этой жизни, была
ЧЁРНАЯ КОШКА!
Петровка, 38.
Капитан Мартынов устало закрыл глаза. Дохлое дело. Хоть бы одна зацепка.
Ничего. Главное, не опускать руки. Так, что мы имеем:
пять чёрных кошек;
пять трупов;
ни одной улики.
Мартынов взглянул на циферблат: 20.37. Его время.
Сегодня решается судьба операции. Он пошёл на риск. Путём сопоставления мест преступления, он пришёл к выводу, что сегодня «нашего человека» следует ожидать в районе «Сокольников». Оперативная группа во главе с инспектором Лосевым давно наготове.
20. 38. Звонок. Так и есть. Сокольники.
Мартынов не выдержал и, прыгнув в «Жигулёнок», сам выехал на место преступления.
Опять осечка. Злой рок преследует Мартынова. Ни одного подозрительного лица во всём районе. Весь «улов» составил маленький, испуганно плачущий мальчишка лет пяти.
Мартынов вздохнул и, посадив пацана в машину, повёз его к родителям. Хоть сделает доброе дело.
И неожиданная, прямо-таки невероятная удача! Мальчик рассказал, что был сбит с ног каким-то дядей. И когда стал описывать внешность злого дяди, Мартынов услышал такое, что едва не врезался во встречный молоковоз.
Клубок запутывается.
Информация к размышлению: «Корчёнов Евгений Михайлович. Кличка «Пахан». Дважды приговаривался к высшей мере наказания. Представляет опасность для людей и общества. Объявлен вне закона. В случае идентификации работниками органов МВД, госбезопасности и погранвойск разрешено открывать огонь без предупреждения».
Мартынов выскочил из «Жигулёнка» и промчался в НТО. Дрожащей рукой вытер холодный пот. Включил компьютер. Засветился экран монитора. Память не обманула его. Так и есть – Пахан.
Но ведь он убит несколько лет назад?
Клубок запутывался.
По лезвию бритвы.
«Ни один детектив не обходится без
кабака, свёрнутой челюсти, визга тормо-
зов и пышногрудой блондинки».
(Из записной книжки автора.)
Позвонив невесте, что срочно отправляется на задание и пойти с ней в филармонию на скрипичный концерт не сможет, Мартынов на свой страх и риск решил использовать последнее средство – «половить рыбку в мутной водичке».
Скорбно пересчитав наличные, он отправился в один из центральных ресторанов, здраво рассудив, что такой матёрый преступник наверняка отсиживается где-нибудь в центре.
В ресторане его внимание привлекла пышногрудая блондинка, загадочно улыбавшаяся одновременно всем мужчинам традиционной ориентации.
«Ничего», – профессионально определил Мартынов.
– Кто такая? – поинтересовался он у знакомого бармена Кости, к слову, лучшего бармена столицы.
– Моя дочь, – печально вздохнул Костя.
Мартынов сочувственно пожал Косте руку и пружинистым шагом подошёл к блондинке.