Снова скрип двери. Открываю глаза. Приподымаю голову, вижу Линкольна, он стоит в дверном проеме. Из-за его спины падает свет, он говорит.
Подъем.
Хорошо.
Приходи ко мне в кабинет, когда будешь готов.
Хорошо.
Он разворачивается, выходит, закрывает дверь. Я вылезаю из постели, иду в ванную, включаю воду, плещу в лицо. Вода стекает по щекам в рот, она очень вкусная. Наклоняюсь, пью из крана. Глоток за глотком. Прямо из крана. Вкусно.
Выхожу из палаты, иду по безмолвным коридорам. В отделении пусто, все ушли в столовую. Я подхожу к кофемашине, наливаю чашку кофе, делаю глоток, который меня мгновенно бодрит. Пока спускаюсь по лестнице, меня охватывает страх. Кофе согрел нутро, я чувствую, как кровь течет по венам. Ноги не слушаются, и чтобы сделать шаг, требуется дать команду. Правая вперед. Левая вперед.
Одолеваю нижний ярус, выхожу в короткий коридор, который ведет к кабинету Линкольна. В коридоре темно, а в конце виден свет, в проеме открытой двери. Я с трудом шагаю. Входя в кабинет, продолжаю давать команды ногам. Линкольн сидит за столом.
Закрой дверь.
Я поворачиваюсь, закрываю. Он указывает на стул с другой стороны стола. Я сажусь, он откидывается на спинку стула и смотрит на меня. Я на него.
Если б все зависело от меня, тебя бы здесь не было. Мне не нравится твое отношение, я думаю, что ты прикладываешь недостаточно усилий, считаю, что ты по-прежнему оказываешь сопротивление нашей работе, а наша работа – помогать людям, и твое поведение вредит как отделению, так и тебе самому.
Он смотрит на меня. Я на него.
Короче говоря, тебе дается еще один шанс. Если будешь стараться, вести себя как положено, соблюдать правила, то тебе разрешат находиться здесь до окончания твоего курса. Но если ты еще хоть раз допустишь нарушение, даже самое незначительное, например, не выполнишь утреннее задание или вступишь в разговор с пациенткой, то тебя попросят убраться восвояси. Как считаешь, ты справишься?
Я улыбаюсь. Словно камень с души упал.
Да, конечно. Спасибо тебе.
Меня не надо благодарить. Я хотел тебя выгнать. Благодари Джоанну. Ты остался только благодаря ей. Она снова спасла тебя.
Все равно спасибо тебе.
Можешь идти.
Он перебирает какие-то бумаги на столе. Когда поднимает голову, я говорю.
А Лилли остается?
Нет.
Радости как не бывало.
Вы ее выгнали?
Паника возвращается.
Когда мы сказали, что ей не позволят встречаться с тобой, она ушла.
И вы не остановили ее?
Когда люди хотят уйти, мы не удерживаем их. Наша задача помогать тем, кто хочет остаться и получить помощь.
А что, если я скажу, что знаю, куда она отправилась?
Это не имеет значения.
Я знаю, куда она отправилась. Я мог бы найти ее и привезти обратно.
Он усмехается, и тут моя паника проходит. Вместо паники приходит Ярость.
Смешного-то что я сказал?
Мы не поощряем романы между пациентами, потому что они всегда заканчиваются подобным образом. Люди воображают, что могут решить проблемы друг друга, а это не так. Надеюсь, этот случай послужит тебе уроком.
Как это прикажете понимать?
Мы знаем свое дело. И правила взяты не с потолка. Может, теперь ты прислушаешься к ним.
Пошел ты на хер.
Что ты сказал?
Она живой человек, а не учебное пособие, чтобы служить мне уроком.
Что ты только что сказал мне?
Я сказал – пошел ты, чертов мудак. А она ни хера не учебное пособие, а живой человек.
Еще одно такое высказывание, и ты вылетишь отсюда.
А ты думаешь, теперь я захочу здесь остаться?
Думаю да, если хочешь сохранить трезвость.
Я не собираюсь оставаться в таком месте, где мудаки вроде тебя твердят, что их задача помогать людям, но как только кому-то больше всех нужна помощь, вы его выгоняете, потому что он верит не в то, во что вы, или помощь ему нужна не такая, которую вы считается правильной.
Поступай, как считаешь нужным.
И поступлю, и останусь чистым без вас, хотя бы для того, чтобы доказать такому самодовольному мудаку, как ты, что твой путь не единственный.
Желаю удачи.
Пошел ты.