Нужно поговорить.
Слышен смешок. Какое-то шевеление. Кроссовки выдвигаются вперед, из-за перегородки появляется парень. Ему лет двадцать. Бритая голова, редкая бородка. Одет так же, как мальчишки на скамье. Он смотрит на меня сверху вниз, оценивает и говорит.
Чего надо?
Я ищу одного человека. Может, поможешь мне.
Кого ищешь?
Девушку. Молодая, белая. Волосы длинные черные, глаза синие. В военной куртке.
Выражение его лица не меняется, но глаза быстро и непроизвольно скользят влево и вверх.
Не видел такую.
Я смотрю на него.
Ты видел ее.
Он надвигается на меня.
Хочешь обозвать меня вруном?
Я не двигаюсь с места.
По-моему, я тебя никак не обзывал.
Так ты хочешь обозвать меня вруном, сукин сын?
Где она?
Он делает еще шаг. Его взгляд быстро скользит влево, потом на меня.
Не знаю.
Мы стоим лицом к лицу, почти вплотную. Я чувствую его дыхание на своей щеке. Я готов отразить удар, но руки держу по швам.
Скажи мне, где она.
Он улыбается. Улыбка у него совсем не дружелюбная.
А зачем тебе понадобилась эта девчонка?
Она в беде. Ей нужна помощь.
А что я получу, если скажу тебе что-нибудь?
Удовлетворение от того, что сделал доброе дело.
Он ухмыляется.
Мне этого мало.
Больше ничего не могу добавить.
Надо добавить что-нибудь.
Например?
Деньги есть?
Нету.
Оружие?
Нет.
Может, машина есть?
Я смеюсь.
Ни хера у меня нет, парень.
Он смеется, смотрит в сторону. Потом поворачивается ко мне, окидывает взглядом с головы до ног, впивается мне в глаза. Я отвечаю на его взгляд, но без агрессии. Смотрю спокойно, прямо, без напряжения и без страха.
Как ты додумался искать меня тут?
Я сам курил крэк и торговал им.
А теперь, значит, хочешь вытащить эту девчонку, чтобы она завязала?
Да.
Я из-за этой отравы потерял сестру.
Мне жаль.
Кто б знал, как ее отвадить от этой отравы.
Надо было попробовать.
Никто не может завязать. Эта отрава сильнее человека.
Это не значит, что не надо пытаться.
Делай что хошь, хоть тресни, но эта отрава никого не отпускает.
Скажи мне, где она.
Его зрачки сужаются, словно он готов ударить. Я жду, смотрю на него.
Если выдашь меня, проболтаешься или еще как нагадишь, я найду тебя и придушу.
Договорились.
Я придушу тебя на хер.
Согласен.
Она была здесь пару часов назад с каким-то белым старикашкой. Он не походил на обкуренного, а она аж вся тряслась, и глаза голодные, как у крэкеров. Старикашка купил две дозы, и они ушли. Я думаю, они в старом доме на той стороне улицы. Там сзади разбитая дверь, а на третьем этаже кучкуются крэкеры, обделывает свои делишки. Если их там нет, ну тогда уж не знаю.
Я киваю.
Спасибо.
Он смотрит на меня.
Больше не приходи сюда.
Не приду.
Я поворачиваюсь, выхожу, иду через автовокзал к выходу. Хэнк ждет меня.
Похоже, я знаю, где она.
Где?
Вон в том заброшенном доме, через улицу.
Как ты узнал?
Один барыга сказал.
Идем к фургону, который ждет у тротуара. Хэнк садится за руль, я на заднее сиденье. Линкольн смотрит в окно. Хэнк заводит двигатель, мы с ревом направляемся в сторону заброшенного здания. Похоже, когда-то это был жилой дом. Пять этажей, окна расположены ровными рядами по всей высоте. Сейчас все окна заколочены досками. Сломанные ступени ведут к парадному входу, он тоже заколочен. Все стены покрыты граффити, по большей части выцветшим. Куча мусора там, где некогда был газон.
Я снова выпрыгиваю из фургона на ходу. Бегаю вокруг здания в поисках черного входа, или окна с плохо прибитой доской, или чего угодно. Несколько ступенек ведут вниз, там дверь. Она забита доской, но доска болтается, видно, что ее можно отодвинуть. Спускаюсь по ступенькам, перешагиваю через битое стекло, грязные банки, пустые бутылки, обрывки фольги с обожженными краями, использованные шприцы, обгоревшие спички и сломанные зажигалки. Подхожу к двери, отодвигаю в сторону доску. Вхожу внутрь. Это просто руины, кругом полная разруха, на хер. Всюду горы мусора, посреди него валяются грязные матрасы. Из заляпанных труб капает ржавая вода. Слышно, как где-то шныряют крысы, по углам кучи крысиного помета, воздух пропитан запахом тухлых яиц и смерти, я вздрагиваю от него, съеживаюсь, пытаюсь задержать дыхание. Очень быстро, подталкиваемый зловонием и дерьмом вокруг, прохожу через первый этаж к лестнице и поднимаюсь по ней. На лестничной клетке темно, поэтому шагаю с большой осторожностью. Наступаю на консервную банку, она сплющивается под ногой. Слышно, как крысы шарахаются и бегут прочь, повизгивая. Кладу руку на перила, но они покрыты толстым слоем чего-то липкого и холодного, поэтому сразу отдергиваю ее. В конце первого пролета пустая мусорная корзина, которую поджигали, видны следы сажи и пепла. Огибаю ее. Продолжаю подъем.