Все направляются на обед, я тоже. Проходя мимо своей палаты, сталкиваюсь с Майлзом, который выходит из нее. Он улыбается.
Привет, Джеймс.
Привет, Майлз. Как ты?
Очень занят.
Чем же?
Завтра приезжает моя жена. Нужно подготовиться. И еще занимаюсь делом Теда.
А что случилось у Теда?
Теду в Луизиане светит пожизненное без права обжалования. Пытаюсь спасти его от этого.
Есть надежда?
Нет, боюсь, все бесполезно. Отец девушки хочет его упечь во что бы то ни стало.
Черт. Тед знает?
Да.
Что говорит?
Хочет пробыть здесь как можно дольше, а потом спрятаться у родственников в Миссисипи.
И что ты думаешь об этом?
Думаю, что все это очень печально.
Мы идем по коридору между мужской и женской половиной. Майлз толкает меня и указывает на женскую половину. Я смотрю в ту сторону и вижу Лилли. Она сидит спиной ко мне, за столом, в компании трех женщин. На ней футболка, волосы собраны в конский хвост. Ручки совсем тоненькие, как будто она сильно похудела.
Я улыбаюсь. Вижу по губам, как ее соседка произносит мое имя, и жду, когда Лилли обернется, надеюсь, что она обернется, но она не оборачивается. За одним столом с ней сидит начальница женского отделения.
Пока стою в очереди, смотрю на Лилли. Пока получаю еду – на этот раз пирог с индейкой, – смотрю на Лилли. Пока иду через зал к столу в углу, смотрю на Лилли. Я хочу, чтобы она обернулась, хочу увидеть ее лицо. Но она не оборачивается.
Сажусь. Майлз садится со мной. К нам присоединяются Тед, Матти и Майкл. Ни Тед, ни Матти не произносят ни слова. Смотрят в свои тарелки и едят. Майлз с Майклом говорят о детях. Я смотрю на длинные волосы Лилли, на ее слишком худые руки. Когда она встает, чтобы поставить поднос на конвейер, я тоже встаю. Иду медленно, тяну время, чтобы подойти к конвейеру вместе с ней. Знаю, что если заговорю с ней или попробую привлечь ее внимание, то навлеку на нее неприятности, поэтому не собираюсь ничего этого делать. Просто хочу оказаться рядом с ней. Чтобы почувствовать ее присутствие. Чтобы разглядеть как следует ее лицо. Чтобы ощутить запах ее волос. Я хочу просто побыть рядом с ней.
Она подходит к конвейеру, ставит свой поднос на него. За ней ее соседки, я за ними. Когда она оглядывается, то замечает меня и улыбается. Это открытая, прекрасная улыбка. Как я скучал по этой улыбке, как скучал. Я улыбаюсь в ответ, хотя больше всего на свете хочу обнять ее, прижать к себе, поцеловать, сказать, что люблю. Вот чего я хочу. Обнять ее, прижать к себе, поцеловать и сказать, что люблю.
Ее соседки ставят подносы на конвейер и выходят из столовой, Лилли идет за ними. Я ставлю свой поднос на конвейер, выхожу за ними в стеклянный коридор. У входа в актовый зал мы расходимся – они идут на лекцию, а я в кабинет Джоанны.
Дверь оказывается открытой, я захожу. Кен с Джоанной сидят на диване. Оба изучают бумаги, которые лежат у них на коленях. Я сажусь на стул напротив, жду, когда они заговорят. Джоанна поднимает голову.
Мы составили для тебя постреабилитационную программу.
Что она из себя представляет?
Говорит Кен.
Если ты будешь следовать ей, она тебе очень поможет.
Джоанна закрывает папку, откладывает ее. Кен закрывает папку, протягивает мне.
Я беру папку, открываю, заглядываю в нее. Всякая писанина про Анонимных Алкоголиков, графики Анонимных Алкоголиков и расписание встреч Анонимных Алкоголиков в Чикаго. Захлопываю папку.
Хорошая программа.
Говорит Джоанна.
Советую тебе внимательней ознакомиться с ней.
Зачем?
Там есть кое-что важное.
Насколько я понял, там все связано с Анонимными Алкоголиками.
Говорит Кен.
Мы рекомендуем тебе посещать собрания Анонимных Алкоголиков.
Я смотрю на Джоанну.
Я думал, мы покончили с этой чепухой.
Кен хочет вернуться к этому разговору, и я согласна с ним.
Почему?
Кен говорит.
Потому что ты не сможешь оставаться чистым без Анонимных Алкоголиков.