Вскрываю конверт. Делаю это очень аккуратно, строго по линии заклейки. Медленно разрываю, засовываю руку внутрь. Нащупываю небольшую пачку фотографий. Они стянуты резинкой. Вынимаю их из конверта. Первое фото черно-белое, на нем она. Белокурые волосы собраны, как она любит, в толстые косы, будто шелковые шнуры. Глаза голубые, как арктические льды. Стоит в своей комнате, в той самой, где мы впервые встретились, улыбается и держит в руках игрушечного зверя. Мне знакома эта фотография, когда-то у меня была такая. Я всегда носил ее в бумажнике. Еще до того, как мы стали встречаться, пока мы встречались, и после того, как мы расстались. Она прижимает к груди какого-то зверя, плюшевого льва, что ли. Волосы распущены, на лице никакой косметики, рот открыт широко, словно она хохотала в момент, когда фотограф ее щелкнул. Она прекрасна на этой фотографии. Прекрасна без изъяна.
Рассматриваю остальные фотографии. Вот мы идем по улице вдвоем. Держимся за руки и улыбаемся. Вот мы лежим на диване, я сплю, а она целует меня в щеку. Вот мы при полном параде, она в платье, я во взятом напрокат костюме. Поднимаем бокалы с шампанским. Вот мы сидим на солнышке под осенним деревом. Она читает книгу, я курю сигарету. Вот мы целуемся. Глаза закрыты, руки обнимают друг друга, губы слегка влажные. Мы с ней. Целуемся.
Я складываю фотографию стопкой. Стягиваю резинкой. Кладу обратно в конверт. Встаю и выхожу из палаты. Спускаюсь по лестнице, выхожу на улицу. Иду по дорожке в лес. Холодно, наступает вечер, а я без куртки. Начинаю дрожать, зуб на зуб не попадает.
Вхожу в лес. Иду по тропе, которая ведет к нашей поляне. Продираюсь сквозь вечнозеленые заросли, сквозь густую зелень, сквозь плотный подлесок. Оказываюсь на поляне.
Сажусь на землю. Она холодная, опавшие листья смерзлись и стали жесткими. Вынимаю из кармана двадцать два желтых листа, которые принес с собой. Перечитываю. Медленно, слово за словом. Воскрешаю все воспоминания. Кладу стопку на землю. Достаю из конверта фотографии, снимаю резинку и рассматриваю их. Медленно, фотографию за фотографией. Воскрешаю все воспоминания. Кладу фотографии вместе с конвертом на стопку исписанных желтых листов.
Вынимаю из кармана зажигалку. Нажимаю большим пальцем на кремень. Язычок синего пламени выскакивает на конце зажигалки, я подношу его к желтым бумажкам, жду, пока они не вспыхнут. Огонь цепляется за край бумаги и начинает расползаться. Я прячу зажигалку в карман.
Сижу и смотрю на огонь. Сижу и смотрю, как желтые листы краснеют от огня, чернеют и рассыпаются в пепел. Смотрю, как вспыхивают фотографии, корчатся в пламени и рассыпаются. Рассыпается ее лицо, охваченное пламенем. Я смотрю, как горит наше с ней общее прошлое. Я смотрю, как горят мои воспоминания о ней. С этим покончено на хер. Пора распрощаться.
Когда все догорает до конца, я встаю, ставлю ногу на горку тлеющего пепла и втираю его в землю. Втираю, пока от него не остается ни следа, не остается никаких признаков костра. Втираю, пока пепел этих воспоминаний не смешивается с землей и не исчезает.
Вечер наступил, стало совсем темно и холодно. Я пробираюсь обратно сквозь вечнозеленые заросли, сквозь густую зелень, сквозь плотный подлесок. Нахожу тропу, шагаю по ней через лес. Пересекаю поляну с замерзшей травой и беру курс на огни клиники. Подхожу к двери, захожу.
В отделении пусто. Смотрю на часы, которые висят на стене. Время ужина. Выхожу из отделения, иду по коридорам в столовую. Я не голоден и вполне обошелся бы без ужина, но я хочу увидеть Лилли.
Прохожу по коридору. Смотрю, не отрываясь, на женскую половину. Изучаю все столики, но ее нигде нет. Смотрю внимательнее. Ее нигде нет. Смотрю за столик, где сидит начальница ее отделения, но и там Лилли нет.
Я подхожу к стойке с подносами, и тут замечаю ее. Она идет мне навстречу, улыбается, откидывает прядь волос с глаз. Под глазами у нее черные круги, но прозрачная синева сияет. Я стою на месте, жду ее, она проходит мимо, не сказав ни слова, только нежно коснувшись моего плеча на ходу. Я оборачиваюсь и смотрю ей вслед. Она не оглядывается. Я ловлю взгляд ее начальницы, которая хмурится и укоризненно качает головой, словно говорит – я все видела, и чтобы этого больше не повторялось. Я улыбаюсь, отхожу. Беру чашку кофе, ищу своих друзей. Они направляются ко мне с подносами. У Матти и Теда вид совершенно несчастный. Они буркают «привет» и проходят мимо. Майкл и Майлз идут позади, я присоединяюсь к ним и иду к конвейеру.
Майлз говорит.
Поздновато ты.
Дела были.