Бутылку воды, пару бутылок вина и пачку сигарет.
Ты серьезно?
Да.
Не стоит, Джеймс.
Мне нужно.
Потерпеть не можешь?
Нет.
Мама расстроится.
И что из того? Мне нужно.
Он открывает дверцу, идет к заправке. Я снова ложусь и смотрю в потолок. Чувствую, как сердце начинает биться чаще, кладу на него руку и пытаюсь затормозить. Надеюсь, родители не застрянут там надолго.
Через двадцать минут бутылки прибывают. Сажусь, закуриваю, делаю глоток воды. Мама оборачивается.
Тебе лучше?
Если тебе так угодно.
Мы едем в наш загородный дом.
Догадался.
Там на месте решим, что делать.
Ладно.
А сам-то ты что думаешь?
Мне сейчас неохота думать.
Но ведь скоро придется.
Вот и подожду до скорого.
Мы едем на север, в загородный дом. По дороге узнаю, что родители, которые вообще-то живут в Токио, прилетели в Штаты на две недели по делам. В четыре утра им позвонил мой приятель, который был со мной в больнице, он разыскал их в гостинице, в Мичигане. Он сказал, что я упал с пожарной лестницы, разбил лицо и, ему кажется, мне требуется помощь. Он не знает, что именно я принимал, но, судя по всему, принял немало и меня хорошо накрыло. После этого звонка они всю ночь ехали до Чикаго.
Так что это было?
В смысле?
Что ты принимал?
Понятия не имею.
Как это понятия не имеешь?
Не помню.
А что ты помнишь?
Так, обрывки и осколки.
Например?
Не помню.
Мы едем еще несколько минут в тяжелом молчании и приезжаем на место. Выходим из машины, заходим в дом, я сразу иду в душ, потому что больше не могу терпеть. Выйдя из душа, нахожу на своей кровати чистую одежду. Одеваюсь и иду в комнату родителей. Они сидят, пьют кофе, но замолкают, едва я вхожу.
Привет.
Мама снова начинает плакать, отводит взгляд. Отец смотрит на меня.
Чувствуешь себя лучше?
Нет.
Тебе нужно поспать.
Я и собираюсь.
Вот и хорошо.
Смотрю на Маму. Она на меня не смотрит. Я вздыхаю.
Я просто.
Отвожу взгляд.
Я просто, в общем.
Смотрю в сторону. Не в состоянии я смотреть им в лицо.
Я просто, в общем, хотел сказать спасибо. За то, что встретили меня.
Папа улыбается. Берет Маму за руку, они поднимаются, подходят ко мне и обнимают. Мне не нравится, когда они прикасаются ко мне, поэтому я отстраняюсь.
Покойной ночи.
Покойной ночи, Джеймс. Мы любим тебя.
Я отворачиваюсь, выхожу из комнаты, закрываю дверь, иду на кухню. Обыскиваю шкафчики, нахожу нераспечатанную бутылку виски. От первого глотка желудок вздрагивает, но следующие идут хорошо. Иду к себе в комнату, пью, выкуриваю несколько сигарет и думаю о ней. Снова пью, курю и думаю о ней, и в какой-то момент наступает темнота и память отключается.
Я снова в машине, опять болит голова, изо рта несет. Мы едем по Миннесоте на северо-запад. Отец с кем-то созвонился, устроил меня в клинику, выбора у меня нет, поэтому я соглашаюсь, пока это меня устраивает. Холодает.
Лицо болит еще сильнее, жутко распухло. Трудно говорить, есть, пить, курить. В зеркало лучше не смотреть.
Заезжаем в Миннеаполис за моим старшим Братом. Он живет в этих краях после развода и знает дорогу до клиники. Он садится рядом со мной на заднее сиденье и берет меня за руку, это успокаивает меня, потому что я боюсь.
Заезжаем на стоянку, паркуемся, я допиваю бутылку, мы выходим из машины и направляемся ко входу в клинику. Я, Брат, Мать и Отец. Все семейство в полном составе. Шествуем в клинику.
Я останавливаюсь, родные тоже. Рассматриваю больничные корпуса. Низкие, длинные, с переходами. Функционально. Дешево. Сердито.
Хочется удрать, или сдохнуть, или обдолбаться. Ослепнуть, оглохнуть, не чувствовать ни хера. Заползти в нору и никогда не вылезать. Стереть следы своего существования с карты мира. С этой гребаной карты. Я делаю глубокий вдох.
Идемте.
Мы входим в маленькую приемную. За столом сидит женщина, читает журнал мод.
Поднимает глаза.
Чем могу помочь?
Отец делает шаг вперед и вступает в разговор, а мы с Братом и Матерью садимся на стулья.
Меня трясет с головы до ног. Ноги, руки, губы, грудь. Дрожат крупной дрожью. Бог его знает, почему.
Мать с Братом подвигаются ближе ко мне, берут каждый меня за руку, сжимают, они видят, что творится со мной. Мы смотрим в пол и молчим. Ждем, держимся за руки, дышим и думаем.
Отец заканчивает разговор с дежурной, отворачивается от нее, подходит к нам. У него довольный вид, дежурная звонит по телефону. Отец опускается на колено.