Джули не хочет больше смотреть футбол, предлагает прогуляться. Все соглашаются, я иду за курткой Хэнка и за своей новой кепкой, надеваю их, мы выходим на улицу – погода ясная, выглянуло солнце, воздух свежий, земля влажная, день такой, что лучше в это время года в Миннесоте не бывает.
Клиника раскинулась на тысячу акров. Корпуса, соединенные переходами, занимают пять акров, а вся остальная территория предназначена для прогулок, размышлений, уединения. Дорожки, вдоль дорожек газоны, на газонах скамейки. Есть два лесных участка, два маленьких озера, несколько полян с высокой травой, болотце с мостиком через него. Джули ориентируется в дорожках и тропах, потому что бывала здесь раньше, и ведет нас. Мы почти не разговариваем, только изредка перебрасываемся замечаниями по поводу окрестностей. Под ногами шуршат листья и сучки. Солнце ярко светит и хорошо греет, небо синее, синее, синее. Звери и птицы хлопочут, заготавливают корм. Один порыв ветра приносит холодный воздух, а другой его уносит. Земля засыпает и будет спать до конца зимы, но сегодня она дышит и шевелится. Мы проходим мимо пациентов, мимо их посетителей, киваем им на ходу – и только. Земля дышит, дышит, и все вокруг это чувствует, ценит, помнит. Жизнь. Помнить о жизни.
Мы неспешно, мирно гуляем целый час и возвращаемся к терапевтическому отделению. Как только выходим из лесной чащи, до нас доносятся крики, долгие, громкие, пронзительные крики. Брат, Джули и Кирк смотрят на темные зарешеченные окна, Брат спрашивает, что там происходит, почему люди так кричат. Я говорю, любишь кататься – люби и саночки возить, и ускоряю шаг, чтобы скорее пройти мимо, но крики преследуют нас, теперь они звучат в голове.
Мы выходим к главному зданию, Джули предлагает посидеть на скамейке, там, где я сидел недавно. Когда подходим ближе, с одной из скамеек встает Лилли с маленькой хрупкой пожилой женщиной. Лилли держит ее за руку, они идут нам навстречу. Лилли улыбается мне.
Привет, Джеймс.
Привет, Лилли.
Это моя бабушка.
Я улыбаюсь бабушке, у нее длинные седые волосы и синие глаза, как у Лилли.
Привет.
Она тоже улыбается. Улыбка у нее добрая.
Привет, Джеймс.
Я показываю на Брата, Джули и Кирка…
Это мой Брат Боб, а это мои друзья Джули и Кирк. А это Лилли и ее бабушка.
Лилли улыбается.
Привет.
Боб, Джули и Кирк – все улыбаются, говорят привет. Бабушка говорит.
А что у тебя с лицом?
Ударился.
Сам?
Вроде того.
Зачем?
Я не нарочно. Любишь кататься – люби и саночки возить.
Бабушка улыбается, ласково касается моей щеки.
Надеюсь, ты больше не будешь кататься на этих саночках, Джеймс.
Я улыбаюсь, мне приятно от тепла ее ладони.
Посмотрим.
Она кивает. Она все поняла, такие раны для нее не новость. В ее взгляде нет ни осуждения, ни жалости. Только надежда.
Приятно было познакомиться с тобой.
Мне тоже.
Она смотрит на Лилли, улыбается.
Нам пора идти, милый.
Лилли смотрит на меня и мягко говорит.
Пока.
Я отвечаю таким же взглядом, таким же тоном.
Пока.
Она смотрит на Боба, Джули и Кирка.
Приятно было с вами познакомиться.
Боб, Джули и Кирк отвечают хором.
Нам тоже.
Лилли с бабушкой уходят, я смотрю им вслед – они, держась за руки, идут по направлению к Корпусу. Ни жалости, ни осуждения. Только надежда.
Когда они уходят так далеко, что не услышат, Джули игриво толкает меня в бок.
Кто такая?
Это Лилли.
Поняла, что Лилли. Кто она такая?
Девушка, которая лечится в клинике и гуляет с бабушкой.
Джули снова толкает меня.
Продолжай.
Я смеюсь.
Я встретил ее, когда поступил сюда. Ничего про нее не знаю.
Ты ей нравишься.
Я подхожу к средней скамейке, сажусь.
Не может быть.
Боб, Джули и Кирк подходят ко мне, тоже садятся.
Кирк говорит.
Ты знаешь что-нибудь про…
Я обрываю его.
Нет, и знать не хочу.
Говорит Джули.
Все так плохо?
Да, так плохо.
Боб достает сигарету, предлагает мне.
Куришь?
Я беру, закуриваю. Никотин доставляет удовольствие.
Братишка?
Я смотрю на озеро.
Не хочу приставать, но прав ли ты?
Не знаю.
Наступает неловкое молчание. Я не смотрю на них, но знаю, что Боб переглядывается с Джули и Кирком. Джули говорит.