Сразу, все четыре из них сказали:
— Нет, — папа услужливо добавил. — Разные резонансы, несмотря ни на что. Как масло и вода, дорогая.
Хорошо. Я могла представить злобу Ведьмы, покрывающую меня, как нефтяное пятно, вязкое и чёрное. Это лучше, чем носить его внутри себя.
— Ребята, помните, что я говорила вам о Кембриджской вселенной?
Это заняло у них минуту. Я не винила их. Историю моей последней погони по измерениям я рассказала в спешке, когда кровь ещё хлестала из руки Пола. Пол поморщился при упоминании этого места, потому что это был мир, где он повредил мне руку в автомобильной аварии, которая разлучила нас. Но самым важным аспектом Кембриджской вселенной было нечто совершенно иное.
— Наши коллеги работают над общением сквозь измерения, — сказала мама. — Ты сказала им связаться с нами. Что означает, что мы готовы вернуться к этому вопросу.
— Мы думали об этом с самого начала, — задумчиво произнёс папа, потирая подбородок, что означало, что он либо глубоко задумался, либо слушает Rubber Soul.
— Если бы вы могли дать им знать, что должно произойти, и присмотреть за Триадой, это дало бы им шанс, — я посмотрела на свою порванную, окровавленную одежду и, как ни странно, почувствовала, что должна переодеться перед уходом. Когда я вернусь домой после всего этого и моё тело снова станет видимым, высохнет ли кровь? Или она будет всё ещё влажная на моей коже, доказательством того, как мои руки ранили Пола?
Она могла бы вцепиться ему в горло. Что бы я сделала, если бы мне пришлось смотреть, как я его убиваю?
Пол прервал мои раздумья, сказав:
— Ты готова?
— Нет. Но это не имеет значения, — я протянула руку, он такой высокий, такой мускулистый, Микеланджело в мире Модильяни. И всё же я могла обхватить его лицо руками. — Следуй за мной. Мне понадобится любая помощь.
Он колебался от страха, но не за себя.
— Тео может пойти, или София и Генри наконец-то смогут использовать Жар-птицу для себя…
Я прошептала:
— Мне нужен ты.
Пол мне не поверил. Пока не мог. Но он кивнул и этого было достаточно.
Поэтому я попятилась, села на дальний стул в углу, нажала кнопку управления Жар-птицей, чтобы прыгнуть вслед за Ведьмой.
… вот почему я сейчас висела примерно в четырёхстах футах над Темзой.
— Маргарита! — кричит Пол. Я оглядываюсь и вижу, как он выскальзывает из окна, несмотря на крики ужаса от людей поблизости. Тётя Сюзанна наклоняется вперёд, слёзы стекают по её щекам. Пол кричит:
— Я иду за тобой.
— Не надо! — мне стоит кричать об этом, потому что, боже, я хочу, чтобы он пришёл и забрал меня. Я хочу, чтобы он спас меня. И по блеску металла на его шее, я знаю, что это мой Пол, что он последовал за мной, что, как бы он ни был повреждён, по крайней мере, что-то внутри него всё ещё верит, что мы можем это сделать.
Но я уверена, что он не сможет спасти меня. Он убьёт себя.
Мои потные ладони скользят по кабелю, пальцы сводит судорогой так сильно, что каждый нерв и кость горят. Если я отпущу, Маргарита в Лондонской вселенной умрёт.
Она была альтернативным «я», в которое я вошла в первый раз, когда мне пришлось интерпретировать жизнь, которую я бы вела в альтернативном мире. Я думаю о её белой пустой комнате. Её существование тусовщицы, как она наслаждается моментом. Когда я в последний раз была в ней, я хотела, чтобы она вспомнила наших родителей, тех, кого отняли у неё в детстве, тех, чью любовь я смогла разделить с ней, хотя бы немного. Теперь я знаю, что она сохранила эти воспоминания. Она вышла с тётей Сюзанной, чтобы сделать что-то весёлое, и Пол Марков, кажется, нашёл её. Единственный друг или что-то большее? В любом случае, он должен быть одним из единственных честных, настоящих людей в её жизни.
Другими словами, в течение последних нескольких месяцев её жизнь стоила того, чтобы жить. Теперь Ведьма забирала это.
Я понимаю, что они подразумевают под «хлопаньем дверьми». Теперь они знают, что я никогда не сделаю то, что они хотят. Поэтому они хотят помешать мне защитить эти вселенные. Единственный способ сделать это — навсегда запереть меня.
И единственный способ запереть меня — это убить каждую Маргариту, везде.
Мои руки соскальзывают. Я хватаюсь снова, когда люди кричат, одна рука хватает кабель, но другая нет. Теперь я раскачиваюсь, плечо болит, каждый мускул дрожит. Вот оно.
Я должна прыгнуть, но что, если Ведьма преграждает мне путь? Что, если я не смогу прыгнуть туда, где она? Нет времени прокладывать новый курс домой, если бы я могла хотя бы прикоснуться к своей Жар-птице, чего я не могу, потому что это означало бы отпустить, и если бы я отпустила…