Её голос затихает, заставляя меня ждать продолжения. Волна холодной паники охватывает меня, когда я понимаю, о чём она говорит. Я говорю это первой:
— Когда эта вселенная умрёт, я умру вместе с ней.
Глава 13
Ромола раскачивает Жар-птицу вперёд и назад, как гипнотизер карманные часы, дразня меня.
— У меня так мало полезных измерений, а мистер Конли так редко позволяет мне заниматься чем-то важным. Я думаю, это скоро изменится, не так ли?
Миллиарды людей вот-вот умрут, а эта идиотка в восторге от своего повышения. Даже моё собственное выживание вряд ли имеет значение по сравнению с этим, но я готова бороться за все наши жизни. Я сжимаю кулаки и готовлюсь принять удар в голову, удар ножом, что угодно.
— Последний шанс, Ромола. Верни мне мою Жар-птицу.
— Последний шанс, — эхом отзывается она. — И ты только что его потеряла.
Ромола отбрасывает посох. Я вижу, как её рука тянется к собственной Жар-птице, чтобы прыгнуть и я бросаюсь на неё…
… и приземляюсь на голую землю, когда она стремительно уворачивается.
Я поднимаюсь с земли и отчаянно оглядываюсь, уверенная, что увижу Ромолу даже среди нарастающего хаоса… где там! Её жёлтое бархатное платье, яркое в темноте, выделяет её в толпе, собравшейся внизу. Я бросаюсь вниз по склону, не обращая внимания на кровоточащие порезы на лице и руках, отчаянно пытаясь дотянуться до неё. В толпе я теряю её из виду, снова вижу, снова теряю. Но, наконец, я замечаю жёлтый бархат, сосредотачиваюсь на нём и бросаюсь за ней. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, я хватаю Ромолу за плечи, разворачиваю и рычу:
— Верни. Её. Назад.
— Чего ты хочешь от меня? — её ухмылка исчезла, сменившись чистым, искренним ужасом.
Мой желудок сжимается, когда я вижу, что она не держит Жар-птицу в руке и её нет на шее. Это версия Ромолы, которая принадлежит этой вселенной. Той, чей двойник только что предал её.
— Как ты думаешь, что я сделала? Я клянусь, странные знамения в небе не моя вина…
— Я знаю, — я отступаю назад, наполовину в трансе. — Я знаю.
Ромола только что покинула это измерение, унося с собой и свою Жар-птицу и мою.
Это значит, что я застряла здесь, на краю света, без малейшего шанса на спасение.
Я падаю на колени, слишком ошеломлённая, чтобы даже закричать.
«Им нужен был идеальный путешественник, чтобы уничтожить вселенную», — думаю я в оцепенении. Они этого добились.
А теперь я умру так далеко от дома, как ещё никто не умирал.
Я действительно, буквально, ничего не могу сделать. Без Жар-птицы я бессильна. Я попала в ловушку умирающего мира.
Пол, мой Пол, всё ещё может спасти меня. Он единственный, кто может это сделать. Но чтобы сделать это, он должен был уже проверить свой план защиты измерения от разрушения, защитить три разных вселенных и умудриться добраться сюда в самый последний момент. Сколько часов осталось до уничтожения Римской вселенной?
Погоди-ка. Нет. Моё сердце замирает, когда я понимаю, что Пол не сможет спасти меня. Он прибудет в это измерение только с одной Жар-птицей, своей собственной. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что он попытается повесить её мне на шею, позволить мне выжить, даже если он умрёт. Я также знаю, что никогда не позволю этому случиться.
Для меня нет абсолютно никакого выхода.
Кто-то в ужасе вскрикивает. Ещё несколько человек падают в обморок. Я прослеживаю за их испуганными взглядами, устремлёнными на замок Святого Ангела.
Он…плавится.
Буквально плавится. Каменные кирпичи светятся от жара, затем размягчаются, начинают провисать и капать на новые. Замок на наших глазах превращается в вулкан. И насколько я знаю, отец Пол всё ещё внутри.
— Пол! — кричу я. — Ты должен выбраться оттуда! Пол!
Толпы священников и стражников убегают, мои глаза едва различают силуэты нескольких человек, выбегающих из дальнего выхода. Но в остальном уже слишком поздно. Когда лава начинает просачиваться вниз по склону к нам, излучая волной обжигающий жар, весь замок Святого Ангела падает.
Собственный крик словно разрывает меня. Как будто ничего не осталось внутри моей кожи теперь, когда я не могу снова дотянуться до него.
Теперь лава — это волна, которая течёт быстрее, вниз по склону к нам. Все вокруг меня поднимаются и убегают. Ещё через мгновение я следую за ними. Слёзы застилают мне глаза, но не важно, что я вижу. Не имеет значения, куда я бегу. Даже если бы отец Пол не погиб при обвале, мы бы никогда не смогли добраться друг до друга. Мысль о том, что он, такой нежный, такой добрый, умрёт в этом расплавленном аду из-за меня… я бы скорее умерла на его месте, чем позволила этому случиться. Не важно, что Ромола и Триада обманули меня, я должна была стараться лучше. Быть умнее, быть храбрее.