Нет. О, нет. Я толкнула его слишком далеко и довела до отчаяния.
— Погоди, я же не говорила, что ты не можешь сделать мне лучшего предложения, лучше, чем у Главного офиса.
— Слишком поздно, — говорит он. — Бек, пойдём со мной.
— Я с вами, босс, — голос Тео звучит странно отстранённо. — Ключи уже у меня в руке.
— Пожалуйста, — у меня на глаза наворачиваются слёзы. — Не надо, пожалуйста!
— Значит, ты наконец научилась умолять. Мне нравится, как это звучит. Но не настолько, чтобы задуматься, — с этими словами Конли удалился.
Я откидываюсь на спинку стула, когда он и Тео идут к машине, моё зрение затуманивается, когда я начинаю плакать. Зачем я это сделала? Я просто должна была выяснить, как много он знает, а не выводить его из себя. Было так приятно хоть раз отчитать его, использовать правду против него, и теперь мой больной язык, возможно, приговорил всё моё измерение к смерти.
Неужели я умру вместе с ним? Если мой дух находится в другом измерении, когда моё тело погибает, погибаю ли я или становлюсь кем-то вроде…призрака?
По крайней мере, мой мир знает, как защитить себя. К настоящему моменту они наверняка создали асимметрию, которая защитит их. Тем не менее, чтобы это сработало, нужно время, папа сказал об этом сегодня утром. У них было достаточно времени? Если Ватт Конли сейчас выступит против них, смогут ли они выжить?
Я вытираю лицо салфеткой, решив найти другой стационарный телефон и предупредить другие миры мультивселенной о том, что сейчас произойдёт. Двигатель спорткара с рёвом оживает, это, должно быть, тот, кто сидит за рулём, набирает обороты. Я думаю, что даже сейчас, когда смерть целого измерения под рукой, Тео любит свою силу. С визгом тормозов спортивный автомобиль выезжает со своего парковочного места и начинает двигаться по кругу.
Но когда машина делает вираж, она ускоряется, двигаясь так быстро, что я задыхаюсь. Она проплывает мимо меня красным пятном, громкий мотор не совсем заглушает взволнованный ропот других посетителей. Когда дорога выпрямляется в конце петли, она разгоняет машину по меньшей мере до семидесяти миль в час, а возможно и больше…
… и он не входит в последний вираж.
Он даже не пытается.
Я смотрю, разинув рот, как он гонит машину по обочине, посылая её в воздух за долю секунды до того, как она разбивается.
Глава 18
Вокруг меня раздаются крики, когда красная спортивная машина врезается в толстую бетонную опору уличного фонаря. Оглушительный грохот металла переходит в шипение разбитого двигателя и сквозь густой дым я вижу машину, почти разорванную надвое.
Как Тео мог разбить машину? Ошеломлённо думаю я, прежде чем снисходит истина.
Тео нарочно разбился.
Моё тело и мозг не могут договориться о том, что делать. Я стою, покачиваясь, желая упасть в обморок, затем делаю несколько неуверенных шагов вперёд, прежде чем упереться в фонарный столб, чтобы не упасть. Однако уже через несколько секунд я могу заставить себя двигаться дальше и бежать к обломкам. Кто-то кричит на меня по-испански, вероятно, предупреждая, чтобы я отступила в безопасное место, но Тео однажды объяснил, что разбитые машины взрываются только в фильмах. Ничто, кроме взрыва, не могло меня удержать.
Я подхожу со стороны пассажира, где была выбита дверь, и Конли…
Я делаю всё что могу, чтобы меня не вырвало. Я ненавижу этого человека… Я имею в виду, что ненавидела его, когда он был жив. Но теперь, глядя на него, я чувствую тошноту. Я в жизни не хотела видеть, как раскалывается голова Конли. Я никогда не хотела узнать, как пахнет мозговая жидкость. Теперь я никогда этого не забуду.
Самая холодная, расчётливая часть моего сознания, та, что понимает Ведьму, знает, что это резко меняет шансы. В этом измерении у Триады был только один лидер, который также был их единственным совершенным путешественником. Этот мир больше никогда не будет представлять опасности для моего.
И всё же ничто из этого не кажется важным по сравнению с тем фактом, что Тео находится где-то среди этих обломков. Он сделал это специально, и инстинктивно я знаю, что он сделал это для меня.
— Тео? — мой голос срывается, когда я осторожно огибаю заднюю часть машины. Пожалуйста, пусть он не будет разорван вот так, пожалуйста, только не это, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — Тео, ты меня слышишь?
— Мэг?
Наконец я добираюсь до водительской двери. Тео резко падает в своё кресло, которое неестественно сильно откинулось назад, должно быть, от удара у него сломана шея. Его лицо уже распухло и побагровело. Из носа и ушей у него сочится кровь. Одна рука, очевидно сломанная в нескольких местах, безвольно лежит поперёк рычага переключения передач. Другой рукой он тянется ко мне.