И, чёрт возьми, это его задело. Пол колебался ровно столько, чтобы я успела крикнуть: «Ну же, Пол, ты же меня знаешь! Не сомневайся в себе!»
Я могла бы снова собрать душу Пола воедино, но он был таким… сломленным. Уязвимым. Хоть я и признавала эмоциональный ущерб, я думала, что это пройдёт.
Только в этот момент я поняла, что Пол может измениться навсегда.
Ведьма знала. Она всегда знала. И знание подсказывало ей, куда нанести удар.
— Пол, только потому, что между нами сейчас что-то непонятное? Это не значит, что я, это не я, — она произнесла эти слова так, словно признавалась в какой-то ужасной трагедии. Депрессия и сомнения Пола стали её оружием. Если бы она могла настроить его против себя, заставить его остановиться, прежде чем действовать против меня, хотя бы ещё на минуту, она бы победила.
Отец шагнул к нему, протягивая руку, словно хотел проверить, нет ли у Пола жара.
— Расщепление… то, что случилось с твоей душой… мы не до конца учли последствия. Ты чувствуешь себя дезориентированным?
— Да, — признался Пол. Но его глаза не отрывались от моего лица. Его тело выдавало внутреннее напряжение. Он не доверял собственным суждениям, но и не доверял Ведьме.
Так было, когда пришёл Тео с версией Триады внутри, используя его бледное, ослабленное тело как марионетку.
— Эй, парень, всё в порядке. Маргарет в порядке, и ты тоже, и я тоже. Ты только что совершил своё первое путешествие по измерениям, и вау, что творится с твоей головой. Я понимаю, как ты мог перепутать всё. Сделай глубокий вдох.
— Знаешь, мы сходили с ума от беспокойства, — сказал Папа Тео. — Как только вы поправитесь, у вас будут большие неприятности, мистер Бек.
— Я могу жить с этим, — эта плутоватая ухмылка принадлежала Тео, во всех измерениях, которые я нашла, везде, так что обман казался полным.
Мама молчала, сложив руки на груди.
— Вы экспериментировали с лекарством от Ночного Вора?
Я не понимала, почему мама думает об этом именно сейчас. Не Ведьма.
— Мы только что вернулись, мам.
— Но Ночной вор на столе, — сказала она.
Пузырёк с изумрудно-зелёной жидкостью-наркотиком, который был использован, чтобы похитить моё тело и тело Тео, стоял на радужном столе, молчаливо свидетельствуя о преступлении.
Мама широко раскрыла глаза. Папа выпрямился. Взгляд Пола от сомнения перешёл к полной уверенности.
Тео бросился вперёд. Несмотря на то, что он был на добрых четыре дюйма ниже Пола, он врезался в него со всей силы, ударив плечом в живот. Когда Пол согнулся пополам, родители подбежали ко мне и моя рука сомкнулась на ноже для вскрытия писем. Это было хуже любого кинжала. Ужас охватил меня, когда я поняла, что, возможно, мне придётся увидеть, как мои родители умрут от моей собственной руки.
Но Ведьма не вонзила в них клинок. Вместо этого она поднесла его к моему…нашему… горлу.
Мама с папой замерли. Остриё так сильно прижалось к моей коже, что я чувствовала, как боль усиливается с каждым ударом сердца.
— Это сонная артерия, — сказала Ведьма. Всё притворство исчезло. Я почувствовала презрительную усмешку на своём лице. Из кухни донёсся грохот падающей на пол посуды и глухой стук по шкафам. Борьба Пола и Тео стала жестокой, краем глаза я заметила размытые кулаки, но я не могла сосредоточиться на этом, потому что Ведьма не смотрела. Она была слишком занята, впитывая ужас на лицах моих родителей. — Другими словами, это кровеносный сосуд, который ведёт прямо от сердца к мозгу. Если я его разорву, ваш идеальный путешественник истечёт кровью за тридцать секунд. Может, минуту. Достаточно долго, чтобы мне спасти себя с помощью жар-птицы, но достаточно мало, чтобы ничто не спасло её. Вы будете стоять здесь и смотреть, как она умирает.
— Пожалуйста, не надо. — Я никогда не видела маму такой испуганной. Такой маленькой. Она протянула руки к Ведьме, словно умоляя. — Скажи нам, чего ты хочешь и почему ты здесь.
— О, теперь вы беспокоитесь о ней, — ведьма выплюнула в них эти слова. — Когда вы решили начать заботиться о Маргарет? И отзовите своего пса Пола Маркова, прежде чем он…
Тяжёлый стук по полу сменился хрипом и стоном. Ведьма наконец посмотрела, и я увидела Пола, склонившегося над Тео, которого он сбил на пол, но Тео из вселенной Триады схватился за свою жар-птицу. Дрожь была единственным признаком того, что он ушёл. Тогда наш Тео слабо прошептал: